О попытке спасения монархического строя в России путем принуждения императора Николая II к отречению рассказывает в шестьдесят шестом материале своего тематического цикла юрист, кандидат исторических наук, депутат Государственной Думы первого созыва Александр Минжуренко.
Неудачи русской армии на фронте в 1915 году серьезно сказались на репутации правительства. Либеральные газеты в своих публикациях ежедневно размещали информацию о нехватке оружия, боеприпасов, медикаментов в частях действующей армии.
Это отчасти соответствовало действительности, но такие ситуации были не повсеместными. Однако кадетские газеты, намеренно сгущая краски, писали только об отрицательных моментах. И у читателей складывалось впечатление, что абсолютно вся армия не обеспечена необходимым для ведения войны.
Цели либералов в таком одностороннем и тенденциозном освещении положения на фронте были понятными. Они хотели продемонстрировать обществу, что правительство, сформированное без участия Думы и действующее бесконтрольно со стороны парламента, не в состоянии справиться с задачами обеспечения войск всем необходимым. Само «великое отступление» 1915 года как бы подтверждало выводы кадетов.
Желая исправить ситуацию Николай II принимает решение самому возглавить армию. Смысл этого поступка заключался в надежде на то, что непосредственное участие в войне самого царя воодушевит солдат и офицеров и повысит их морально-психологическое состояние.
23 августа 1915 года Николай II становится Главнокомандующим русской армии. Однако это не привело к желаемому результату. Войска не воспрянули духом и положение на фронтах не изменилось к лучшему.
Но следствием этого шага явилось то, что теперь вся критика за неудачи русских войск обрушилась непосредственно на императора. Он своим поступком, что называется, «подставился». И правительственный кризис стал перерастать в монархический.
В дальнейшем в «копилку» этого назревающего кризиса начали добавляться и другие моменты. Одним из них выступили понятные для периода войны антинемецкие настроения народа и солдат. В начале войны были даже случаи погромов магазинов и контор, принадлежащих немцам.
На этой народной волне Санкт-Петербург был переименован в Петроград. А среди солдат распространялось недоверие к своим офицерам и генералам с немецкими фамилиями.
И вот на таком фоне 20 января 1916 года император назначает председателем Совета министров Б. Штюрмера, а позднее передает ему и портфель министра иностранных дел. Какой бы это ни был государственный деятель, но его сильно подводила его фамилия.
Назначение Штюрмера главой правительства вызвало не просто недовольство всех слоев российского общества, а породило резкое негодование по поводу решения Николая II, которое отразилось и на репутации самого царя. Великий князь Георгий Михайлович писал императору: «Ненависть к Штюрмеру чрезвычайная».
В рамках этой же темы солдаты «вспомнили», что и царица у них тоже стопроцентная немка. А ни для кого не было секретом то, что Николай II, сравнительно мягкий человек, находился под сильным влиянием этой энергичной волевой женщины. И, по мнению фронтовиков, ничего хорошего для России этот «главный советник» царя не мог ему порекомендовать.
В результате этих факторов недоверия и всеобщей подозрительности самой распространенной в войсках оценкой неудачи любого сражения был короткий вывод: «Измена!» Так всегда кричали запаниковавшие солдаты отступая.
Эти настроения не укрепляли моральный дух бойцов. В разговорах между собой солдаты, имея ввиду Штюрмера и царицу, договаривались до того, что измена-де «гнездится у самого трона». Похожие настроения были и у офицеров.
И, пожалуй, окончательно рухнул авторитет Николая II, когда всем стало известно о том, что на него, через царицу, оказывает влияние при принятии государственных решений некий «старец» Григорий Распутин.
Возможно этот человек, обладавший даром «целителя», и на самом деле был чем-то вроде экстрасенса. Он вошел в доверие царицы тем, что только ему удавалось облегчить состояние безнадежно больного гемофилией наследника царевича Алексея.
А когда он несколько раз с большой точностью предсказал будущие события Александра Федоровна, признав его прорицателем, стала верить ему безусловно и во всем. Затем, выслушав «пророка», она делилась этими предвидениями с Николаем II. И в обществе поползли слухи о том, что даже о составе правительства царь советуется с Распутиным. Было ли это на самом деле – уже не важно. Важно то, что в слух поверили в обществе.
И этот фактор влияния Распутина довел либералов до высшей точки негодования. Думским деятелям не просто «не нравился» Распутин по каким-либо моральным соображениям. Нет, тут вопрос стоял очень принципиальный, в государственно-правовом смысле.
«Прогрессисты» ведь мечтали о постепенном эволюционном преображении государственности России в сторону конституции. И самые радикальные из них уже требовали правительства, ответственного перед Думой. Это был главный вектор действия депутатов.
И тут – как будто в насмешку над их планами – появляется фигура Распутина, от которой отныне начинают зависеть вопросы назначения министров. Теперь не просто узкий круг царедворцев решал судьбу состава правительства, а малограмотный мракобес-авантюрист. Какая уж тут эволюция к правовому государству и конституции?!
Фигура Распутина стала вызовом для российских политиков. Все их концепции и надежды на прогрессивное реформистское развитие государственного устройства России рушились.
Сложившийся и предельно обострившийся монархический кризис серьезным образом встревожил и самих монархистов. Да, эти люди были «государственниками» и боролись с противниками царизма за сохранение прежних вековых устоев, но их сильно подводил вот этот конкретный царь – Николай II, компрометировавший институт монархии.
Монархисты верили в то, что царистская идеология по-прежнему доминирует в крестьянских массах, которые составляли подавляющее большинство населения России. Да, действительно, крестьяне искренне верили в то, что власть царя от бога, и о другой форме правления государством и слышать не хотели. Однако, в народе все более крепло недовольство действиями того, кто в данный момент восседал на троне.
На этом фоне и рождается у монархистов логичная идея сместить этого неудачного царя исключительно для того, чтобы спасти монархический строй как таковой. Николай II ведь компрометировал не только себя, но и саму идею монархии. И им решили пожертвовать ради «сбережения России и сохранения в неизменном виде вековечного, естественного для России, государственного устройства».
О необходимости сместить царя в монархических кругах к концу 1916 года говорили уже почти в открытую, и это считалось проявлением высокого патриотизма.
Однако сторонники отстранения Николая II от престола не хотели при этом поколебать сами устои государственного строя России. Всё должно было оставаться в правовом поле. Поэтому сам момент смены царя должен был произойти исключительно в форме добровольного отречения царствующего монарха. Тут инициаторы переворота хотели соблюсти все юридические детали и тонкости процесса передачи трона.
Согласно планам монархистов, Николай II должен был отречься в пользу своего сына Алексея. А реальная власть, из-за несовершеннолетия царевича, в этом случае должна была перейти к регенту - младшему брату Николая 38-летнему Михаилу Александровичу.
Оставалось только либо убедить Николая, либо принудить его к отречению от престола. В этом правые политические силы государства видели спасение страны.
Продолжение читайте на сайте 20 февраля
