Почему реформы 60-70-х годов XIX века в России явились интереснейшим и уникальным примером мирного обновления страны в направлении построения правового государства, рассказывает в сорок седьмом материале своего тематического цикла юрист, кандидат исторических наук, депутат Государственной Думы первого созыва Александр Минжуренко.

Подводя итоги реформ 60-х годов XIX века в России, необходимо отметить, что они принципиально изменили и правовую систему, и государственное устройство страны. Мирным эволюционным путем, оставаясь в правовом поле, власти провели радикальнейшие реформы, которые по своему содержанию и значению были воистину революционными. 

Страна без потрясений прошла серьезнейший рубеж, отделяющий ее от феодализма, и перешла к более прогрессивному социально-экономическому строю. Был сделан крупный шаг на пути построения правового государства вместо сословного помещичьего государства и права.

Очень важно отметить то, что это были не отдельные частные законодательные акты, а целый комплекс радикальных реформ, кардинально изменивших облик государства. Это говорит о плановости, системности и продуманности всего процесса преобразования страны. 

В нашем курсе мы рассмотрели только важнейшие реформы, не упомянув некоторые другие. А ведь была проведена и реформа образования, согласно которой и в этой сфере произошли важные изменения. Университеты получили полную автономию и ими управляли студенты и преподаватели через свои выборные «советы профессоров», которые в свою очередь избирали ректоров и деканов.

В 1864 году было принято «Положение о народных училищах», согласно которому была ликвидирована монополия государства и церкви на учреждение учебных заведений. Теперь школы появились разные: воскресные, церковноприходские, земские, частные, государственные.

По «Уставу о гимназиях и прогимназиях» 1864 года в них мог поступить любой человек без ограничений. Уже с 1862 года в стране стали создаваться женские гимназии, а для получения высшего образования девушки могли поступать на высшие курсы.

Была проведена и цензурная реформа, заметно смягчившая цензурный режим. От предварительной цензуры были освобождены: в столицах — все оригинальные сочинения свыше 10 печатных листов и переводы свыше 20 листов; повсеместно — периодические издания, получившие от министра внутренних дел разрешение на выход без предварительной цензуры, а также издания академий, университетов и т. п.

В итоге реформ огромное число российских подданных из бывших крепостных крестьян получили весь объем гражданских прав. Они стали источником пополнения формирующихся новых социальных классов: пролетариата и буржуазии. 

Суд стал всесословным, прозрачным, открытым, гласным и состязательным. Авторитет судебной власти значительно повысился в глазах всех слоев общества. Получить юридическое образование и стать адвокатом, т. е. присяжным поверенным, стало очень модным и престижным. Именно из присяжных поверенных затем вышли многие общественные и политические деятели, включая А. Керенского и В. Ленина.

Благодаря появлению земских учреждений социальная жизнь в провинции несравнимо активизировалась. Образованная молодежь буквально устремилась в эти структуры, желая «послужить народу» в качестве земских врачей и учителей.

Да, земские учреждения не должны были обсуждать и принимать решения по политическим вопросам. Но где вы видели, чтобы русская интеллигенция, собравшись в числе более трех человек не говорила о политике? 

Наблюдавшая за работой земцев полиция регулярно доносила высшим властям о том, что земские гласные часто ведут дискуссии на политические темы на своих собраниях и частных заседаниях. Земство таким образом явилось местом и ядром формирования гражданского общества в России. 

Именно в земствах рождалась российская политика. Общепризнано, что земское движение стало базой для формирования либеральных и демократических политических партий России.

Таким образом, пореформенная Россия – это была совсем другая Россия, чем прежде. Новая Россия разительно отличалась от «николаевского государства» с его жестким политическим режимом.

Потому нам трудно согласиться с критиками российских реформ 60-70-х годов XIX века, которые часто называют эти реформы «половинчатыми». Спрашивается, а от чего отсчитывается эта самая «половина»? Чего же еще «не доделали» эти реформы? 

Как правило, никаких убедительных объективных критериев и единиц измерения в таких упреках авторы не приводят. Видимо, речь идет о каком-то недостижимом умозрительном «идеале», который эти историки сформировали у себя в головах. А реформы, видите ли, не дотянули до этих «идеалов». Но это же не серьезно. Это же «идеализм» в самом плохом смысле слова.

При таком безосновательном максималистском подходе можно выдвигать бесконечное число упреков в несовершенстве всяких реформ, но все они будут откровенно субъективными. 

И при этом нарушается важный принцип исторической науки, который мы называем принципом «историзма». Согласно этому принципу, мы можем оценивать те или иные исторические события только через призму учета тех условий и обстоятельств, которые ему предшествовали. 

Не от идеала следует идти, а от анализа прежде всего той ситуации, которая имела место в тот момент. Не случайно историки так часто используют термин «предпосылки». И эти предпосылки какого-либо события должны «сложиться» или «созреть».

Поэтому, опускаясь на почву материалистического подхода к историческим фактам, мы может говорить, что в крепостнической России кануна 60-х годов XIX века предпосылки для реформ, действительно, сложились. 

Но с уверенностью можно говорить, что такие предпосылки, с учетом состояния общества, созрели, пожалуй, для умеренных реформ. А реформаторы, скорее, сделали максимально возможное, что можно было сделать в тех условиях, на той экономической и социальной базе.

На наш взгляд, несколько ближе к истине те аналитики, которые считают, что реформы зашли даже несколько дальше, чем позволяла им сложившаяся обстановка в стране.

Судьей в таких спорах, как правило, считается историческая практика. А под ней можно понимать реакцию тогдашнего общества, оценки и отклики на реформы современников тех преобразований. А они писали про то, что новизна изменений была неожиданной и даже «оглушающей» и что у них от этих нововведений буквально «кружилась голова».

Своеобразным доказательством точки зрения о том, что реформы 60-х «забежали вперед» по пути прогресса и развития государства и права, выступает следующий период истории России, в ходе которого центральная власть провела некоторые «контрреформы», полагая, что описанные нами реформы опередили свое время. 

Продолжение читайте на сайте 3 октября