САНКТ-ПЕТЕРБУРГ, 21 мая – РАПСИ, Михаил Телехов. Даже частичное осуществление третейским судом, образованным сторонами для разрешения конкретного спора, функций постоянно действующего арбитража, может нивелировать силу его решения и повлечь за собой отказ государственного суда в его принудительном исполнении. 

Об этом говорится в изученном корреспондентом РАПСИ Определении Конституционного суда (КС) РФ № 826-О/2024, которым было отказано в рассмотрении жалобы Павла Каркачева на некоторые положения статьи 44 федерального закона "Об арбитраже (третейском разбирательстве) в Российской Федерации", регулирующие порядок образования и деятельности третейских судов и постоянно действующих арбитражных учреждений

При этом КС РФ не исключил право федерального законодателя уточнить критерии, которые позволят с большей определенностью отграничить действия, осуществление которых допускается самостоятельно третейским судом ad hoc (для данного случая), от действий, которые должны осуществляться постоянно действующим арбитражным учреждением.

Отказали в принудительном исполнении

Как следует из материалов дела, решением третейского суда, образованного сторонами для разрешения конкретного спора в составе единоличного арбитра, были удовлетворены требования Каркачева к ответчице о взыскании задолженности, процентов, пеней и штрафов по договору займа, суммы арбитражного сбора, почтовых и нотариальных расходов, а также обращено взыскание на предмет залога – долю в праве собственности на принадлежащую ей квартиру. Это решение не было исполнено добровольно, поэтому Каркачев обратился в суд общей юрисдикции с заявлением о выдаче исполнительного листа на его принудительное исполнение.

Но суды установили, что третейский суд, образованный сторонами для решения конкретного спора, выполнял отдельные функции по администрированию арбитража (в том числе функций по разрешению вопросов об отводах и о прекращении полномочий арбитров), а этим может заниматься только постоянно действующее арбитражное учреждение (при условии, что эти виды деятельности указаны в его правилах). Таким образом, суды указали, что третейский суд незаконно оказывал услуги по администрированию арбитража, а соответственно, его решение было принято с нарушением процедуры, предусмотренной федеральным законом, и отказали в его принудительном исполнении.

Заявитель обратился в КС РФ, посчитав неконституционным то, что положения статьи 44 ФЗ "Об арбитраже (третейском разбирательстве)" не позволяют третейскому суду, образованному сторонами для разрешения конкретного спора, осуществлять отдельные функции по администрированию арбитража (в том числе принимать арбитражные сборы, вести документооборот, иметь собственный регламент разрешения споров) и обязывают такой суд получать в установленном законом порядке право на осуществление функций постоянно действующего арбитражного учреждения, в то время как из буквального смысла этих законоположений данные требования не следуют.

Утрата характера ad hoc

КС РФ отметил, что, допуская образование третейского суда и право сторон гражданско-правового спора на его передачу в третейский суд, Конституция РФ не предполагает возможности для гражданина, организации по собственному усмотрению выбирать порядок образования и деятельности арбитражных учреждений (третейских судов).

"Природа третейского суда, образованного сторонами для разрешения конкретного спора, отлична от природы постоянно действующего арбитражного учреждения, притом что статус и предназначение последнего обусловливают установление для него особых требований", – говорится в определении КС РФ.

По мнению КС РФ, оспариваемые заявителем предписания не предполагают – ни сами по себе, ни по смыслу, придаваемому им правоприменительной практикой, возложения обязанности приобрести статус постоянно действующего арбитражного учреждения на образованный сторонами для разрешения конкретного спора третейский суд, который, с точки зрения действующего правового регулирования, ни при каких обстоятельствах не имеет права самостоятельно осуществлять функции по организационному обеспечению арбитража (администрированию арбитража).

Выход же за рамки подобных мероприятий, как считает КС РФ, свидетельствует о фактической утрате таким судом характера третейского суда ad hoc и может быть признан нарушением запрета выполнения отдельных функций по администрированию арбитража.

При этом КС РФ подчеркнул, что отказ государственного суда в принудительном исполнении решения третейского суда должен быть прямым следствием обоснованного вывода о противоречии решения третейского суда публичному порядку. То есть такой отказ должен быть мотивирован в определении государственного суда, который не вправе ограничиваться общим указанием на наличие нарушения в осуществлении третейским судом своей деятельности.

Таким образом, КС РФ посчитал, что оспариваемыми нормами конституционные права заявителя не нарушены.