Спортивный арбитражный суд (CAS) в Лозанне остается в эпицентре всеобщего внимания в связи с ситуацией, в которой оказался российский спорт. Не успел CAS вынести решение по первой группе атлетов, как в суд были направлены еще две жалобы из РФ. Что характерно, ответчиком по всем российским обращениям выступает Международный Олимпийский Комитет (МОК), взявший на себя функцию по допуску или не допуску спортсменов до Олимпийских игр в Пхенчхане. Позиция CAS по «российскому вопросу» вызвала в МОК неоднозначную реакцию, и РАПСИ обратилось за разъяснениями к партнеру американской юридической фирмы Versus Advocates Георгию Суру.

— CAS 1 февраля вынес решение по первому российскому делу, полностью удовлетворив требования 28 спортсменов. Какое значение это решение имеет сейчас, накануне начала зимних Олимпийских игр? В частности, означает ли это, что спортсмены смогут или, напротив, не смогут принять участие в составе национальной сборной?

— Это решение имеет большое значение для всех заинтересованных лиц, включая атлетов, МОК и WADA (Всемирное антидопинговое агентство — ред.).

В обычных обстоятельствах атлеты имели бы право на участие в Олимпийских играх, если бы они прошли квалификацию по правилам, установленным соответствующими международными спортивными федерациями. Однако нынешняя ситуация носит беспрецедентный характер. После того как МОК приостановил работу Российского олимпийского комитета и установил правило участия в играх только по приглашению, все находятся в совершенно новой ситуации. По сути, это правило означает, что всем российским спортсменам запрещено участвовать в играх в Пхенчане, если их специально не пригласил МОК.

Российская олимпийская сборная прошла индивидуальную двухэтапную проверку специальными органами. Первый — Комиссия по рассмотрению приглашений МОК —занималась первоначальным рассмотрением дел, а также давала свои рекомендации. Комиссию возглавлял бывший министр спорта Франции Валери Фурнейрон. Второй орган — спецгруппа по вопросам участия российских атлетов — принимал окончательное решение в отношении каждого спортсмена. Спецгруппой руководил член Исполнительного комитета МОК Николь Ховерц.

Информация о принятии решений скудная, если не считать нескольких тщательно подготовленных пресс-релизов и официальных заявлений, сделанных МОК. Около четверти атлетов из первоначального состава сборной не были приглашены. 28 спортсменов, которым было пожизненно запрещено участвовать в Олимпийских играх, не были включены в список лиц, чьи дела были рассмотрены первоначально. После снятия (Спортивным арбитражным судом в Лозанне — ред.) наложенных ограничений, 13 атлетов пытались получить приглашение от МОК, но получили отказ. Эта группа спортсменов оказалась в том же положении, что и 111 атлетов из первоначального состава олимпийской сборной, кому было отказано в приглашении.

— Может ли это решение CAS повлиять на общую политику МОК в отношении России или на другие российские дела, рассматриваемые судом?

— Снятие запрета вряд ли можно назвать сюрпризом. В 2011 году коллегия CAS, включавшая, кстати, профессора Макларена (который возглавил расследование WADA в связи с подозрениями об организации на государственном уровне манипуляций с допинг-пробами в Сочи), своим решением отменила правило, установленное исполнительным комитетом МОК в 2008 году. Это правило, которое часто называют «правилом Осаки», запрещало спортсменам участвовать в следующих играх, если они отстранялись за нарушение антидопинговых правил на шесть и более месяцев. CAS удовлетворил тогда жалобу Олимпийского комитета США на это правило, поскольку счел его налагающим санкции, противоречащие кодексу WADA.

Коллегия суда отклонила аргумент МОК о том, что «правило Осаки» было лишь требованием для допуска к участию в Играх. Поскольку правило наказывало атлетов за проявленное ранее нежелательное поведение, такое как, например, принятие допинга, по своей сути оно было дисциплинарным и вводило наказание, которое не было включено в четко сформулированный список WADA. Соответственно, оно было недействительным.

Другие коллегии CAS пришли к схожим выводам в 2016 году, отклонив критерии Исполнительного комитета МОК по отбору российских атлетов на состязания в Рио, по которым Олимпийскому комитету России было запрещено вносить в список спортсменов, когда-либо наказанных за допинг. Пожизненный запрет на участие в Играх, введенный МОК в 2017 году, имел те же характеристики наказания, что и сочтенные недействительными ранее.

Неожиданным элементом недавнего решения CAS стала оценка доказательств, представленных МОК. Арбитры CAS пришли к выводу, что доказательства манипуляции с допинговыми пробами в Сочи, включая данные Макларена, показания доктора Родченкова, компьютерные базы данных, следы вскрытия контейнеров с пробами и т. д., были недостаточными для наложения индивидуальных санкций на 28 из 39 спортсменов, пожизненно отстраненных МОК. Это примечательный результат, который обречен на то, чтобы установить важный прецедент в антидопинговой правовой практике олимпийского движения и CAS. Не удивительно, что МОК и WADA уже объявили о том, что рассматривают возможность оспаривания этого решения в швейцарском суде.

Тем не менее, стоит помнить о том, что арбитры не пришли к окончательному заключению по вопросу о существовании организованной системы сокрытия допинговых нарушений российскими спортсменами в Сочи, которое могло бы оправдать Россию. Арбитры явным образом ограничили свое решение вопросом возможных допинговых нарушений, совершенных каждым из спортсменов, указанным в жалобе.

— Могут ли российские спортсмены, признанные судом невиновными в нарушении антидопинговых правил, требовать компенсацию от МОК или других организаций и лиц?

— Любой человек должен требовать юридической защиты своих прав, будь то ущерб для репутации или утрата дохода. Российские спортсмены, включая тех, кто не был «приглашен» на игры в Пхенчане, в этом отношении не исключение. Им тоже стоит добиваться возмещения, хотя их шансы на обжалование своей дисквалификации стремительно тают.

Каждому спортсмену, вне зависимости от причин своей дисквалификации, следует проявить инициативу и обратиться за правовыми консультациями, как в России, так и в других странах. Мои рекомендации: не довольствоваться первым советом и всегда стремиться получить второе мнение, рассмотреть все опции и принять информированное решение. Ни один из вариантов действий в этой ситуации не должен остаться нерассмотренным, в том числе и подача исков против лиц и организаций, несущих прямую ответственность за создание ситуации, приведшей к дисквалификации.

— Учитывая недавние события, связанные с решением CAS, в том числе призыв главы МОК Томаса Баха реформировать суд в Лозанне, а также решение не приглашать некоторых россиян на игры… Считаете ли Вы, что мы стали свидетелями любопытного примера неприязни и недоверия к решению суда со стороны МОК? Является ли эта ситуация нормальной для этих институтов или, как Вы сказали ранее, мы находимся в совершенно новой ситуации?

— Призыв Томаса Баха реформировать CAS был полон эмоций. В качестве президента МОК Бах был глубоко вовлечен в разработку и воплощение политики комитета в отношении России в свете допингового скандала вокруг игр в Сочи. Естественно, что он принял снятие пожизненного запрета близко к сердцу, назвав это решение «крайне разочаровывающим и неожиданным». Главной функцией CAS как правового института является правоприменение правил, регулирующих спорт, включая Олимпийскую хартию и кодекс WADA. МОК и раньше оказывался в положении нарушителя правил, но в абсолютном большинстве случаев он выходил победителем.

Кроме того, CAS лишь занимается администрированием процесса разрешения споров. Сами решения принимаются коллегиями арбитров, назначаемых с согласия сторон. Среди арбитров есть самые разные люди, включая наиболее одаренных юристов в сфере разрешения спортивных и международных споров из разных юрисдикций. Арбитражные правила CAS, которыми регулируется процесс разрешения спора, являются одними из самых продвинутых в мире.

Можно ли улучшить работу CAS? Безусловно. Однако улучшения должны быть направлены на то, чтобы создать равные условия (для рассмотрения споров — ред.), и эти усилия должны быть в пользу атлетов, а не наоборот. Одной из главных проблем является неравенство в средствах, доступных сторонам. Такие организации, как МОК, WADA и международные спортивные федерации, обладают неограниченными ресурсами для найма юристов высокого класса, экспертов и следователей. Очень немногие спортсмены могут позволить себе судебное состязание такого уровня.

Одно из лучших достижений CAS в области защиты прав спортсменов — это существование программы финансовой помощи малоимущим атлетам, благодаря которой они получают доступ к правовой защите. Я состою в пуле адвокатов CAS, которые осуществляют правовые консультации для таких спортсменов pro bono. Но эта программа не решает проблему полностью. Практически все ведущие ученые, занимающиеся разработками в сфере допинга, предоставляют свои исследования WADA или национальным антидопинговым агентствам. Из-за конфликта интересов они не могут предоставлять независимые экспертные заключения атлетам, обвиненным в применении допинга.

Те немногие ученые, которые не находятся в конфликтной ситуации, требуют финансового вознаграждения за составление экспертного заключения и участия в слушаниях, и это вознаграждение зачастую оказывается запретительно высоким для спортсменов. Проблема стоит особенно остро в сфере допинга в крови в связи с немногочисленностью научных исследований в этой области. Создание коллегии независимых экспертов, работающих pro bono, могло бы помочь разрешить подобные проблемы, но это потребует политической воли заинтересованных сторон, включая Международный спортивный совет по спорту (ICAS), для направления административных и финансовых ресурсов.

Хотя МОК и WADA и высказали публично свое мнение, согласно которому система якобы доказала свою несостоятельность, в реальности все сложнее. Я не оспариваю выводы профессора Макларена или честность комиссии Освальда. МОК оказался в сложном положении и был вынужден принимать непростые решения в связи с ситуацией, последовавшей за олимпиадой в Сочи. Но каждый спортсмен, обвиняемый в нарушении антидопинговых правил, имеет неотъемлемое право на справедливое судебное разбирательство, и именно это право российские атлеты получили в CAS.

Олег Панфилов