Аркадий Смолин, обозреватель РАПСИ

"Медовая ловушка" перестала быть конспиративным орудием спецслужб в шпионских играх. За последнюю пару лет она превратилась в легальное средство политического регулирования. Различия между делами Ассанжа, Берлускони и Стросс-Кана позволяют проследить как уверенно обвинения в сексуальных домогательствах превращаются из правового инструмента, защищающего равноправие полов, в политический рычаг, манипулирующий общественным бессознательным.

Россия в этом процессе входит в число мировых флагманов. Зачистка оппозиционного поля с помощью компрометирующих видеороликов, на которых запечатлены Яшин, Фишман, Шендерович в окружении голых тел, уместилась в промежуток между обвинениями Полански и Ассанжа, дав старт новой эры в употреблении харрасмента.

В чем их принципиальное отличие от "ликвидации" Скуратова и Клинтона? Главным образом, в наличии хорошо артикулированного "послания". Если раньше сексуальные обвинения были направлены против конкретных персон, то теперь их целью становятся целые концепты – определенные идеи и явления. Активность Wikileaks и опасность расширения политического влияния "интернет-демократии", изменение стратегической политики МВФ и перспектива смены приоритетов во внешней политики Франции, "сетевое правосудие" и мода на протест в российской блогосфере…

Главная новизна заключается в намеренной "неуклюжести" обвинения. В журналистской среде и у Интернет-аудитории интерес вызывает даже не столько само обвинение Стросс-Кана, сколько "нестыковки": как горничная попала в комнату высокопоставленного политика, где могли находиться документы по переговорам с Меркель, почему ее коллега соврал, что номер пуст, как вызвала у 62-летнего миллионера сексуальный аффект 32-летняя гостиничная прислуга, внешность которой произвела неоднозначное впечатление на адвокатов и журналистов и т.д.

Можно предположить, что вызывающая непроработанность формулировок преследует две цели: повысить градус возмущения в обществе (для придания максимального резонанса обвинению по принципу лавины) и послать недвусмысленный сигнал целевой аудитории.

Важен не сам факт изнасилования или покушение на оное, не судебный процесс, а огласка обвинения. Причем отказ персоны от занимаемой должности не прекращает опалы (вспомним, к примеру, как ранее отставка позволила Скуратову избежать уголовного наказания) – дискредитации подлежит не личность, а его дело.

Чтобы проверить эту версию, остается дождаться окончания следствия по делу Ассанжа (вероятно, оно совпадет с публикацией на Wikileaks проправительственных документов, либо же с новой порцией компромата – тогда вердикт может быть весьма суровым) и Стросс-Кана (есть версия, что суд дожидается назначения нового главы МВФ и объявления им отказа от заявленных Стросс-Каном планов по новой стратегии развития международной организации).

Как формируется послание

Противоправная суть "медовой ловушки" в ее нынешнем виде заключается в том, что жертвами являются как истец, так и обвиняемый, поскольку посыл направлен даже не ему лично, а третьей стороне. Для наглядности можно сравнить развивающиеся параллельно схожие кампании против Берлускони, Ассанжа, Стросс-Кана и экс-президента Израиля Моше Кацава.

Изучение материалов по делу последнего велись несколько лет, о чем широкой аудитории стало известно только в заключительной фазе следствия. Причем по тяжести обвинения это самое скандальное дело из вышеперечисленных, однако пресса и правозащитники крайне пассивно отнеслись к его освещению. Эксперты резюмировали исход дела как "торжество израильского правосудия", что и стало официальным посылом дела Кацава.

Настолько же объективно выглядит обвинение против Берлускони. Факты злоупотребления итальянским премьер-министром близким общением с моделями и молодыми девушками (на грани педофилии) ни для кого не являются секретом. Поэтому нынешняя кампания по дискредитации Берлускони, хоть по всем признакам и является политическим актом, все же оправдана с правовой точки зрения, поскольку адресована ему лично и опирается на вполне конкретные особенности поведения итальянского премьера (а не предельно абстрактные шведские принципы изнасилования, подразумевающие, что женщина может отказаться от интимной близости в ходе полового акта – как это было в случае Ассанжа).

Обвинения против Стросс-Кана сформулированы таким образом, что исход дела не имеет практически никакого значения. Сексуальные похождения экс-президента МВФ раздуты и пересказаны со множеством фантасмагорических деталей, стоимость гостиничного номера, а также цена машины и ужина названы, фотографии пожилого человека в унизительном антураже опубликованы. Общественное мнение сформировано, остается дождаться окончания праймериз у французских социалистов и выход Стросс-Кана на свободу станет совсем безопасным.

Тем более что посыл этот, судя по всему, оказался успешно считан. 14 мая Стросс-Кан обвинен и арестован. А 16 мая отказался от борьбы за пост президента США Доналд Трамп. Его утверждения, что свидетельство о рождении Барака Обамы – фальшивка, максимально повысили шансы республиканца на пост главы государства. Когда рейтинг Обамы упал до "рекордных" 52%, а у Трампа поднялся до 34%, последний неожиданно без объяснения адекватных причин отказался от своих президентских амбиций.

Заметим, что заключение Романа Полански под стражу по делу тридцатилетней давности удивительно совпало с выходом в широкий прокат фильма, где он критически анализирует британо-американские политические отношения. Наверняка, это "случайный казус", однако внимание публики от обсуждения фильма авторитетного режиссера он удачно отвлек.

В чем виновен Стросс-Кан

Чем же так провинился Стросс-Кан? Большинство зарубежных экспертов склоняется к тому, что "приговор" себе он подписал 3 апреля этого года, когда на ежегодном заседании МВФ и Всемирного банка заявил, что "Вашингтонский консенсус с его упрощенными экономическими представлениями и рецептами рухнул во время кризиса мировой экономики и остался позади". Предложенный Стросс-Каном переход к "новой экономической модели", по словам экономических аналитиков, привел бы к крушению системы "мир производит – США потребляют".

Стросс-Кан предложил использовать МВФ-валюту (так называемое специальное право заимствования) как способ снизить зависимость государств в мире от доллара США. При этом исходе Америке пришлось бы отдавать свой внешний долг, что могло крайне негативно сказаться на состоянии национальной финансовой системы.

Арест Стросс-Кана произошел всего за несколько часов до встречи с канцлером Германии Ангелой Меркель, где он должен был обсудить помощь Греции на льготных условиях. Это решение могло привести к "перезапуску" единой европейской экономико-политической стратегии.

Возможно, свою "ошибку" понял и сам Стросс-Кан. Неудивительно, что экс-глава МВФ предугадал обвинения в попытке изнасилования еще за три недели до появления подходящего повода. В интервью, опубликованном 28 апреля французской газетой Liberation, он говорил, что опасается возможного компромата перед президентскими выборами во Франции. По словам Стросс-Кана, его противники могли бы использовать три темы, чтобы бросить тень на чиновника: "деньги, женщины и моя еврейская национальность".

"Женщина, которую изнасиловали на парковке и предложили 500 тысяч или один миллион евро, могла бы придумать такую историю", – предсказал Стросс-Кан.

Можно допустить, что экс-глава МВФ действительно виновен. Однако даже в этом случае никак нельзя оправдать действия американского судьи, который отдал подозреваемого (не будем даже упоминать всуе такое важное понятие западной правовой системы как "презумпция невиновности") на растерзание толпе журналистов. Это был самый важный жест во всем деле Стросс-Кана: тем самым была наглядно продемонстрирована не просто подсудность любого чиновника и миллионера, но угроза лишения его всех привилегий (даже гарантированных законом), наказание до суда.

Одновременно в СМИ началась кампания, формирующая образ сексуального маньяка из экс-президента МВФ. Французская писательница Тристан Банон заявила, что Стросс-Кан пытался изнасиловать ее в 2002 году. Думается, излишне пояснять, почему она десять лет спустя обратилась в прессу, а не в суд.

Делегитимация харрасмента

Самое трагическое в деле Стросс-Кана, Ассанжа и др. то, что на наших глазах обвинения в сексуальном домогательстве выходят из правового поля. Превращение "харрасмента" в политический инструмент является главным поражением феминисток. Ведь теперь заинтересованные силы станут препятствовать естественной эволюции соответствующих законов.

Для политического и экономического шантажа гораздо удобнее предоставить женщинам право обвинять в сексуальном домогательстве кого угодно без существенных доказательств, безнаказанно лжесвидетельствовать. Даже если дело мгновенно развалится, эффект будет достигнут одним заявлением. А специфика американского права позволяет делать такие заявления ежедневно (на суде не позволяется разглашать особенности биографии истицы). Вряд ли в ближайшее время стоит ожидать изменения соответствующих норм, даже если инициаторами поправок выступят женщины. А значит, за ними надолго еще сохранится особый (защитный) правовой статус, препятствующий полной ликвидации дифференциации по половому признаку.