Предотвращение филицида: какой должна быть законодательная база и почему так важен психологический патронаж молодых матерей.

На минувшей неделе Москву потрясла новость о 26-летней женщине, которая выбросила свою годовалую дочь из окна квартиры на одиннадцатом этаже в Чертаново. Несмотря на усилия врачей, спасти ребенка не удалось. Действия матери прокуратура переквалифицировала с покушения на убийство на убийство малолетнего ребенка (п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ).

Это происшествие, каким бы чудовищным оно ни казалось, к сожалению, далеко не первое в череде аналогичных за последние годы. Так, в 2019 году в Бабушкинском районе Москвы молодая мать выбросилась из окна многоэтажки с двумя малышами. В 2020 году в подмосковном Пушкино многодетная мать жестоким образом расправилась с малолетним сыном, повесив его на колготках. А осенью этого года в Воронеже девочка, которой был всего месяц, умерла от черепно-мозговой травмы, нанесенной ей матерью за то, что малышка раздражала ее громким плачем.

Неоднозначный портрет матери-детоубийцы

При появлении таких новостей у большинства читателей возникает образ маргинальной женщины. Это приводит к ложным выводам о том, что филицид (специальный термин, обозначающий убийство ребенка родителем - прим. ред.) возможен только в крайне неблагополучной семье, а в семьях, которые внешне соответствуют социальной норме, такого произойти не может. Однако, как показывает практика, такой вывод порочен, так как на скамью подсудимых за убийство собственных детей попадают и многодетные рачительные домохозяйки, и успешные менеджеры, и преподаватели. Среди женщин-детоубийц нередко встречаются образованные женщины, пользующиеся авторитетом и уважением на работе.

Эксперты спорят о причинах этой страшной казуистики (в лучшем случае), или уже сформировавшегося социального явления (в худшем). Эксперты приводят разные версии относительно причин таких трагедий, и определить детерменирующий признак подобных деяний невозможно с высокой точностью – все же каждая ситуация индивидуальна. Вместе с тем определить комплекс причин, которые косвенно могли сформировать среду, провоцирующую женщину на совершение ужасного преступления. 

Нередко на столь ужасный шаг матерей подталкивает невозможность содержать родившегося ребенка, поэтому финансовые проблемы также озвучиваются в качестве причин, при этом назвать эти причины доминирующими сложно: подобные трагедии происходили и в семьях с нормальных достатком.

Экспертами озвучиваются мнения, что детерминирующим фактором такого антисоциального поведения, выливающегося в детоубийство, может являться психологическое состояние матери, усугубляемое как внешними факторами материального и семейного неблагополучия, так и глубинными ментальными проблемами. 

Необходим психологический патронаж 

Экспертами в области психиатрии последние годы активно обсуждается тема постродовой депрессии, ее последствий как для матери, так и для ребенка, и путей ее лечения. 

При этом далеко не все россияне готовы признать такое явление реальной и серьезной социальной проблемой, требующей вмешательства общества. В ситуации, когда симптомы депрессивного расстройства общество все чаще называет банальной ленью, а симптомы послеродовой депрессии объясняет недосыпом матери, сложно предположить, что в конкретно взятой семье муж недавно родившей женщины или другие ее родственники могут самостоятельно заподозрить признаки постродовой депрессии или приближающегося психоза. 

Необходимо иметь в виду и поведение самой женщины, которая, опасаясь осуждения со стороны отца ребенка, родственников и общества в целом, просто боится сознаться в том, что она не чувствует интереса к материнству, хочет вернуться к работе и к привычной жизни. 

С учетом всех этих факторов представляется, что проблему диагностики послеродовых расстройств психики матери могут решить только компетентные специалисты: врачи-психиатры, клинические психологи или социальные работники, прошедшие специальную подготовку.

Вместе с тем реальность состоит в том, что система материнского патронажа в России сейчас ориентирована исключительно на контроль за здоровьем и состоянием маленького ребенка. Ни устойчивой практики, ни законодательной базы, позволяющий осуществлять психологический патронаж матери, на сегодняшний день не имеется. Применение же существующей законодательной базы подобно катанию на заржавевших каруселях в заброшенном парке развлечений.

«Проблема женщин, совершивших убийство ребенка, заключается в психоэмоциональном состоянии. Поэтому основные законодательные инициативы должны быть направлены на психологическую помощь родителям во время беременности матери и после родов. Психологам необходимо сформировать у будущих родителей атмосферу доверия и порядок взаимодействия, в случае необходимости направить женщины к врачу-психиатру (врачу-психотерапевту), также проводить профилактику отказов от новорожденных и выявление послеродовой депрессии», - говорит эксперт Ассоциации юристов России, управляющий партнер юридической компании «Легес Бюро» Мария Спиридонова.

Эксперт отмечает, что родители, в том числе должны получать консультирование по вопросам предоставления государственной социальной помощи, решения жилищных и социально-бытовых проблем, а также направление женщины при необходимости в органы социальной защиты населения, организации социального обслуживания и иные органы и организации для последующего оказания ей социальной помощи, социальных услуг и (или) мер социальной поддержки.

«В настоящее время действует приказ Министерства труда и социальной защиты Российской Федерации от 17.02.2020 №69н/95н «Об утверждении Порядка оказания медицинскими организациями услуг по правовой, психологической и медико-социальной помощи женщинам в период беременности» который направлен на поддержку будущих мам, но необходимо более подробно информировать будущих родителей о поддержках и необходимости прибегать к помощи со стороны государства, так как большинство женщин даже не догадываются о том, что они могут обратиться за помощью совершенно бесплатно и поэтому остаются наедине со своими внутренними проблемами», - информирует Спиридонова. 

Женщина, недавно родившая ребенка, выходит и заходит в дом с коляской – ничего больше этого окружающий социум чаще всего о ней не знает. Что она чувствует, спала ли сегодня, поела ли, не находится ли она в состоянии спутанного сознания – все эти вопросы остаются за закрытыми дверями, что с одной стороны понятно, учитывая право семьи на частную жизнь, а с другой стороны – тревожно. 

В этом ключе, представляется, что решать проблему предупреждения антисоциального поведения матери по отношению к своему ребенку следует с изменения законодательной базы в области медицинской помощи. 

По мнению экспертов, необходимо устанавливать стандарты диагностики постродовых заболеваний и расстройств – в том числе ментального характера – диспансерного наблюдения родившей женщины и порядка их проведения. Диспансерное наблюдение матери в течение хотя бы первых месяцев после рождения ребенка должно стать такой же нормой и восприниматься столь же неотъемлемой частью материнства, как и патронаж детей первого месяца жизни на дому. 

Эти меры позволят оперативно выявлять как физиологические патологии, ставшие последствиями беременности и родов, так и возможные психологические проблемы матери.

В то же время принудить женщин своевременно обращаться к врачам, в т.ч. врачам-психиатрам, невозможно. Так, например, действующий Закон «О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании» предусматривает только добровольное согласие на медицинское вмешательство. 

Исключениями является случаи, когда человек представляет опасность для себя или окружающих, пациент беспомощен, а также — если неоказание помощи приведет к существенному ухудшению состояния больного. Зачастую степень опасности человека для окружающих просто невозможно определить, пока не произошла трагедия.

Возможно, сподвигнуть молодую маму на медицинское обследование могла бы процедура информирования органов опеки и попечительства медицинскими работниками о неявке женщины на осмотр врача. На органы опеки и попечительства в данном случае должна лечь обязанность выяснить у женщины причины неявки.

В то же время, по мнению экспертов, законодательные инициативы, направленные на ужесточение наказания, и наделение дополнительными правами органы опеки и попечительства, в данных ситуациях могут привести к злоупотреблениям со стороны последних. Увы, вокруг работы органов опеки и попечительства сегодня много стереотипов. Семьи с детьми сейчас скорее бояться внимания со стороны органов опеки, нежели ждут оттуда помощи. До тех пор, пока такая ситуация будет сохраняться, органы опеки и попечительства вряд ли смогут сыграть значимую роль в деле предупреждения филицидов. 

«Необходимо оказание квалифицированной психологической помощи и информирование по вопросам предоставления государственной социальной помощи, решения жилищных и социально-бытовых проблем, меры поддержки – это может оказать необходимое воздействие на будущих родителей и предотвратит новые трагедии», - уверена эксперт Ассоциации юристов России. 

Почему семьи опасаются органов опеки

Основные опасения родителя, когда он попадает в поле зрения органов опеки и попечительства, связаны с изъятием ребенка из семьи. Законодательством, в частности ст. 77 Семейного кодекса, урегулировано, что забрать ребенка возможно только при непосредственной угрозе его жизни или здоровью, однако даже не специалистам в области права очевидно, что такая формулировка очень широка и слишком субъективна. 

Эта проблема частично была решена Постановлением Пленума Верховного Суда РФ от 14 ноября 2017 г. №44 "О практике применения судами законодательства при разрешении споров, связанных с защитой прав и законных интересов ребенка при непосредственной угрозе его жизни или здоровью, а также при ограничении или лишении родительских прав", который разъяснил, что «под непосредственной угрозой жизни или здоровью ребенка, которая может явиться основанием для вынесения органом исполнительной власти субъекта Российской Федерации либо главой муниципального образования акта о немедленном отобрании ребенка и изъятии его из семьи, следует понимать угрозу, с очевидностью свидетельствующую о реальной возможности наступления негативных последствий в виде смерти, причинения вреда физическому или психическому здоровью ребенка вследствие поведения (действий или бездействия) родителей (одного из них) либо иных лиц, на попечении которых ребенок находится». 

Такие последствия могут быть вызваны, в частности, отсутствием ухода за ребенком, отвечающего физиологическим потребностям ребенка в соответствии с его возрастом и состоянием здоровья – например, непредоставление малолетнему ребенку воды, питания, крова, неосуществление ухода за грудным ребенком либо оставление его на длительное время без присмотра. 

В то же среднестатистический родитель вряд ли читает разъяснения Пленума ВС РФ судам, поэтому вопрос о реальных полномочиях органов требует активного разъяснения, в том числе на уровне средств массовой информации. 

На сегодняшний день в Госдуму внесен законопроект №157281-8 «О внесении изменений в Семейный кодекс Российской Федерации и отдельные законодательные акты Российской Федерации» (в части регулирования отношений, связанных с правами и законными интересами детей). 

Законопроект предусматривает совершенствование положений об «отобрании ребенка при непосредственной угрозе его жизни или здоровью», в частности он предусматривает взамен действующего механизма комплекс мер защиты детей, соразмерных тем угрозам, которые должны быть устранены, и не уничтожающих при этом содержание самого основного права ребенка на его семью. Он также предусматривает включение в перечень принципов семейно-правового регулирования принципа презумпции добросовестности осуществления родителями родительских прав, который определяет правовые основы взаимоотношений государства и семьи. 

Таким образом, действия родителей будут считаются добросовестными (соответствующими правам и законными интересам ребенка), если иное не будет установлено вступившим в законную силу решением суда. Проект оценивается экспертами неоднозначно, однако все сходятся во мнении, что институт опеки и попечительства давно требует реформирования.

Иные меры

Сейчас под мерами поддержки государством материнства и детства в основном понимается денежные выплаты и пособия. И это действительно важная и необходимая помощь, учитывая, что семейный бюджет в полной семье, как правило, состоит из дохода как мужчины, так и женщины, а источник дохода женщины в период декретного отпуска существенно скудеет. Вместе с тем деньги далеко не единственная помощь, которую государство могло бы оказывать молодым мамам.

Подспорьем молодой матери, и в особенности матери-одиночке, может стать развитие учреждений дошкольного образования. Согласно Федеральному закону «Об образовании в Российской Федерации», получение дошкольного образования в образовательных организациях может начинаться по достижении детьми возраста двух месяцев – речь идет о ясельных группах. На практике же ясельных групп для детей до года практически не существует. 

Было бы целесообразно создавать ясельные группы хотя бы временного посещения чтобы у мамы в декрете была возможность оставить ребенка на несколько часов с компетентными в воспитании детей людьми. Также отметим и ситуацию недостаточного количества мест в детских садах, но в целом государство уже осознало эту проблему и приступило к ее решению.

Значимым является и информирование населения о реальности существования психиатрических заболеваний и расстройств, учить людей распознавать их внешние признаки. Будущие матери, а также их родственники и близкие люди будущей мамы еще до родов должны быть предупреждены о рисках развития послеродовой депрессии и путей ее преодоления. Тема ментального нездоровья должна перестать быть стыдной, а человек имеющий ментальное заболевание или расстройство не должен быть стигматизирован. 

Также важно развивать и поддерживать общественные инициативы по созданию групп помощи и горячих линий для мам, где они смогут реализовать свое право быть услышанной и понятой. 

Уголовный закон

Дела об убийстве матерью ребенка квалифицируют по п «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ («Убийство малолетнего или иного лица, заведомо для виновного находящегося в беспомощном состоянии, а равно сопряженное с похищением человека») либо по ст. 106 УК РФ («Убийство матерью новорожденного ребенка»), при этом состав по ст. 106 УК РФ является привилегированным. 

Так, за убийство малолетнего грозит наказание в виде лишения свободы на срок от восьми до двадцати лет с ограничением свободы на срок от одного года до двух лет, либо пожизненное лишение свободы, а за убийство матерью новорожденного ребенка во время или сразу же после родов, а равно убийство матерью новорожденного ребенка в условиях психотравмирующей ситуации или в состоянии психического расстройства, не исключающего вменяемости, - в виде ограничения свободы на срок от двух до четырех лет, либо принудительных работ на срок до пяти лет, либо в виде лишения свободы на тот же срок.

Такая значительная разница в ответственности, по всей видимости, продиктована идеей гуманизма к женщине, находящейся в состоянии волнения, вызванного родами. Вместе с тем такая позиция законодателя представляется весьма спорной. 

Если законодатель предполагает, что беременность и роды действительно оказывают на психологическое состояние женщины столь сильное влияние, то не совсем понятно продиктована ли позиция, что подобное состояние длится исключительно в течение первого месяца (новорожденным считается младенец с момента констатации живорожденности до месячного срока) после родов медицинскими данными, особенно учитывая информацию о том, что в среднем послеродовая депрессия длится от двух недель до нескольких месяцев, а при отсутствии лечения и до двух лет. С другой стороны, теоретики уголовного права отмечают, что гуманность ст. 106 УК РФ в целом является излишней, так как это противоречит представлениям о равной ценности жизни каждого человека.

Рассматривая уголовное дело, суд должен выяснить все обстоятельства дела, в том числе и контекст той жизненной ситуации, в которой мать находилась во время совершения преступления, а равно и ее психологическое состояние. 

При рассмотрении дел об убийстве матерью своего ребенка представляется обязательным назначение судебно-психиатрической экспертизы, целью которой является диагностика и оценка психического состояния женщины. Такая экспертиза должна назначаться во всех подобных случаях и, как показывает практика, вопрос психического здоровья подсудимой действительно исследуется судами. Юридическое значение квалификации неспособности матери, обвиняемой в убийстве ребенка, осознавать характер и общественную опасность своего деяния либо руководить своими действиями, заключается в возможности признания ее судом невменяемой и применения принудительных мер медицинского характера.

Подобное дело было рассмотрено Свердловским областным судом. В октябре 2021 года в деревне Уфа-Шигири на западе Свердловской области женщина убила свою 8-летнюю дочь. Как пояснял отец убитой девочки, у женщины имеются врождённые психические отклонения, она инвалид и ранее наблюдалась у врачей, однако на учёте в диспансере не состояла. Комиссия экспертов заключила, что обвиняемая страдает хроническим психическим заболеванием, а потому не осознавала характер и опасность своих действий. Суд назначил ей принудительное лечение в медицинской организации, оказывающей психиатрическую помощь в стационарных условиях.

В деле об убийстве женщиной своего 12-летнего сына, рассмотренного Астраханским областным судом в конце 2020 года, психическая полноценность подсудимой также была исследована и не вызвала у суда сомнений. Согласно заключению стационарной судебной психолого-психиатрической комиссионной экспертизы, она не страдала каким-либо болезненным состоянием психики, которые лишали бы ее способности осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий, а также руководить ими во время совершения своего преступления. 

В октябре этого года Свердловский областной суд вынес обвинительный приговор 21-летней женщине по делу об убийстве ей своего девятимесячного сына. В отношении женщины также проводилась психолого-психиатрическая экспертиза, по результатам которой было установлено, что осужденная была вменяемой и отдавала отчет своим действиям.

***

Какими бы ни были обстоятельства в жизни женщины – ничто не может оправдать убийство ребенка. Множество женщин после родов сталкиваются с теми или иными проблемами, но они не видят своего ребенка их источником, который нужно устранить. К имеющимся случаям убийства матерью своих детей нельзя относиться как к некой «ошибке природы». Преступление – это, прежде всего, социальное явление, оно порождается условиями общественной жизни и, соответственно, перед обществом не может не стоять вопроса о профилактике таких трагедий. 

Защитить детей от угрозы быть убитыми и помочь женщинам не стать преступницами, может только участие в их жизни других людей и, в первую очередь, отца ребенка и близких родственников семьи. Важной составляющей в этом вопросе является также забота государства о социальном благополучии женщин, имеющих детей, а также готовящихся стать матерями, и речь идет не только о финансовой поддержке, но и о доступности и качественности медицинской помощи (включая психологическую и психиатрическую), развитии социальной инфраструктуры, а также институтов защиты материнства.

Надежда Ткач