25 лет назад Россия отказалась от смертной казни, подтвердив намерения взять курс на правосудие с человеческим лицом. Какие шаги по гуманизации системы наиболее важны сейчас, проанализировало РАПСИ. 

Тюрьма для России – не просто место лишения свободы опасных членов общества. Хотим мы этого или нет, это целый культурный пласт: шансон из него не выкинуть, а тексты Солженицына, Шаламова, Керсновской – напротив, нужно как можно бережнее хранить. Тюрьма – один главных наших страхов, как недавно писало РАПСИ, и, в то же время, часть биографии миллионов россиян. 

Только за 2020 год в России, по данным Судебного департамента Верховного суда РФ, были осуждены 530 965 человек, при этом почти 150 тыс. были приговорены к лишению свободы, а 45 человек – к пожизненному лишению свободы. При таких цифрах тюрьму и криминальную среду нельзя считать чем-то обособленным от жизненного цикла нашей страны: по всему выходит, что тюрьма – это такая же часть социальной инфраструктуры, как детский сад или филармония, как бы цинично это не звучало. 

Несмываемый след

Актуальной статистики судимого населения в процентном соотношении нет (среди судимых за год немалая часть рецидивистов – тех, кто уже имел проблемы с законом в прошлом), но совершенно очевидно: слишком большая часть населения страны имеет криминальный шлейф – со всеми вытекающими социально-экономическими последствиями. С непогашенной судимостью, даже если преступление было нетяжким, а наказанием стал всего-то штраф, практически невозможно найти приличную работу. Такие проблемы могут испытывать даже ближайшие родственники – мужья и жены осужденных – при трудоустройстве на должности с повышенной ответственностью. 

Кроме того, даже погашенная судимость оставляет определенный след в жизни человека. Это хорошо известно, например, нынешним кандидатам на выборах в Госдуму: цифровизация государственных сервисов уже достигла такого уровня, что на портале Госуслуг, где представлены списки кандидатов, напротив каждого когда-либо судимого кандидата теперь есть соответствующая пометка. Так, например, все три кандидата-самовыдвиженца из Ярославля были судимы: у одного из них судимость была погашена еще в 1995 году, другой предстал перед лицом Фемиды по статье, которая уже декриминализована. 

Получается, контекст особой актуальностью не отличается, но осадок, тем не менее, есть.  К сожалению, не будет сильным преувеличением сказать, что у нас полстраны были подозреваемыми, были судимы, под следствием сейчас, ждали родных из мест заключения, отправляли передачи в колонии. Эта проблема негативно влияет не только на судьбу самого человека, но и на всю экономику, качество жизни семей: человек, который мог бы работать и платить налоги, содержится в колонии за государственный счет, а его дети растут без отца.

Не преступление, а проступок

Урегулировать эту проблему стараются на государственном уровне. Одной из наиболее важных инициатив в этой связи представляется законопроект «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации в связи с введением понятия уголовного проступка», инициированный председателем Верховного суда России Вячеславом Лебедевым. Законопроект находится на рассмотрении Госдумы. По мнению экспертов, введение уголовного проступка станет большим шагом в сторону гуманизации уголовной и уголовно-процессуальной системы России. 

Проект закона был представлен ВС еще в прошлом году. Так, предлагается расширить сферу применения уголовного проступка, в том числе распространить этот институт на 7 составов преступлений небольшой тяжести против собственности (глава 21 УК РФ), наказуемых лишением свободы, если они совершены впервые и не связаны с применением насилия, включая кражу и мошенничество без квалифицирующих признаков (частью 1 статьи 158 и частью 1 статьи 159 УК РФ). 

Предполагается также отнести к категории уголовных проступков преступления небольшой и средней тяжести в сфере экономической деятельности (глава 22 УК РФ), совершенные впервые, если они не повлекли тяжких последствий, не связаны с применением насилия и деятельностью организованных групп. Всего ВС предлагает распространить институт уголовного проступка на 112 составов преступлений. 

Что включает в себя это понятие? Человек, который совершил преступное деяние впервые, если он, к тому же, компенсировал нанесенный ущерб, не получает судимости – его поступок, на первый раз, расценивают в административной плоскости.  По мнению председателя ВС, эти изменения будут способствовать социализации граждан, впервые совершивших преступления этой категории, особенно - в молодом возрасте, и препятствовать их вовлечению в криминальную среду, а также окажет позитивное влияние на деловой климат в стране. 

«Важным направлением совершенствования правосудия является гуманизация уголовного судопроизводства. Гуманизм как основа государственной политики и правовой системы России получил закрепление в статье 2 Конституции РФ, в соответствии с которой человек, его права и свободы являются высшей ценностью в государстве, а признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина - обязанностью государства», - отмечал Вячеслав Лебедев

«Риторика, которую использовал председатель Верховного суда Лебедев, мне как адвокату очень созвучна – это не дело, когда у нас полстраны судимы. Действительно, в ряде случаев целесообразно применять альтернативные меры административно-правового воздействия», - комментирует адвокат Алексей Михальчик.

Это мнение поддерживает журналист, правозащитник, член ОНК Москвы Ева Меркачева. 

«Однозначно – введение уголовного проступка помогло бы и во многом спасло бы ситуацию. Если человек совершил нетяжкое преступление, его судят в первый раз, если он компенсировал ущерб – почему бы не дать ему возможность перевести это разбирательство в административную плоскость. Зачем ему эта судимость, мы же не хотим криминализировать всю страну», - отмечает Меркачева.

Какие изменения приблизят гуманизацию

Нужно ставить задачу по гуманизации уголовного судопроизводства в целом, считают эксперты.

«У нас на преступления, совершение которых предусматривает более пяти лет лишения свободы, не распространяется право примирения с потерпевшим и прекращения дела в связи с этим обстоятельством – я считаю, это неправильно. В нынешней ситуации у обвиняемого зачастую нет стимула загладить вину перед потерпевшим, примириться. Думаю, что по определенным категориям тяжких преступлений – например, по делам, связанным с мошенничеством – вполне можно было бы распространить институт примирения сторон», - отмечает Михальчик.

Михальчик отмечает: в последнее время суды стали чаще назначать наказания в виде штрафа, это позитивный тренд. По его мнению, не следует недооценивать воспитательный эффект этой меры: те, кому есть, что отдать, в полной мере проникаются тяжестью своего деяния. «В то же время, люди готовы нести материальную ответственность за свои деяния – поэтому перечень преступлений, где такое наказание предусматривается, должен расширяться», - говорит адвокат. 

Еще одна необходимая мера по гуманизации системы правосудия – объявление амнистии. 

«Амнистию очень ждали на фоне пандемии: дело в том, что из-за коронавирусных ограничений люди сидели в намного более тяжелых условиях, чем это предусмотрено законодательством – это касается запрета свиданий, передач и других мер», - рассказывает Меркачева. 

Система должна быть человечнее еще на стадии следствия

«Это удивительно: мы думали, что из-за коронавируса будут меньше сажать в СИЗО на стадии следствия. Но все ровно наоборот, появилась даже новая практика: чтобы избежать превышения лимита в СИЗО, людей, подавших на апелляцию, отправляют по этапу – не дожидаясь решения апелляционной инстанции.  В то же время, человеку нужно присутствовать в суде, общаться с адвокатом», - рассказывает правозащитник.

По словам Меркачевой, в СИЗО сидит много женщин, много предпринимателей. «Недавно видела подследственного, по которому совершенно очевидно, что его не нужно было задерживать: тем не менее, он сидит». 

Изменение паттернов поведения следствия, практик в отношении подследственных не менее актуально, чем гуманизация самого Уголовного кодекса – чтобы судить гуманнее, нужно, чтобы человек, как минимум, дожил до суда в ясном сознании. 

Айгуль Бадикова