Аркадий Смолин, обозреватель РАПСИ

Постыдный поступок главного тренера московского "Спартака" снова стал достоянием общественности. Безнаказанность превратила Валерия Карпина за полтора года работы в России в своеобразного "рецидивиста" ненормативной лексики, подрывающего доверие к российским законам, в частности к Кодексу об административных правонарушениях.

В Интернет попала очередная видеозапись, запечатлевшая злоупотребление Карпиным обсценной лексикой при общении с болельщиками.

Хоть на этот раз постыдный инцидент произошел не на пресс-конференции (из зала которой уже вошло в историю двустишие Карпина про игру, которая "была равна"), а на улице, у самых стен стадиона – проступок главного тренера "Спартака" не стал ни менее публичным, ни менее оскорбительным. Особенно, если учесть, что в круг обязанностей Карпина как гендиректора футбольного клуба входит контроль за дисциплиной и наказание за ее нарушение, в т.ч. и мат, среди всех работников клуба – от футболистов до главного тренера.

Можно по разному трактовать мотивы, почему ни милиция, ни суд, ни дисциплинарный комитет РФС не пытаются привлечь Карпина к ответственности по статье 20.1 КоАП РФ и ее специализированным аналогам. В любом случае мы наблюдаем публичную дискредитацию кодекса РФ, профанирование попыток создать правовое общество, развращение социума.

Не будет преувеличением сказать, что именно мат Карпина, так же как и уголовная лексика отдельных политиков, является настоящим актом экстремизма, а вовсе не тот оппозиционный инфантилизм, благодаря которому правоохранительные органы набирают статистику по 282 статье УК РФ.

В том, что общество предпочитает руководствоваться понятиями вместо законов, и предпочитает силовые методы воздействия вместо правовых, во многом вина лежит именно на власти, которая использует в общении с этим народом ненормативную лексику. Блатная риторика по самой своей природе всегда сигнализирует о том, что в границах ее употребления приоритет имеют неформальные правила.

Конечно, нельзя повесить на Карпина всю вину за то, что именно он спровоцировал ощущение вседозволенности у болельщиков "Спартака". Однако не стоит игнорировать тот факт, что мат почти всегда предвосхищает или сопровождает насилие (от бытовой драки до войны).

Манифестации на Чистых прудах в июле и на Манежной площади в декабре прошлого года во многом стали следствием выбора Карпиным примитивных и агрессивных аргументов (зачастую ограничивающихся емким оскорблением своих и чужих игроков) для объяснения причин проблем, испытываемых командой. Если официальное лицо клуба не утруждает себя формулированием конструктивных ответов на острые вопросы, то у болельщиков тем более нет резона сомневаться при выборе простейших силовых методов для достижения своих целей.

При этом Карпин как публичное лицо, представляющее популярнейший российский клуб, участвует в формировании субкультурного языка общения. Это исключительно ответственное дело: на каком языке мы будем говорить – с тем и станем иметь дело.

Еще в XIX веке стало известно, что формулирование явления предвосхищает его реальное формирование. Сначала типаж романтической барышни был описан Тургеневым, затем "тургеневские девушки" стали массовой субкультурой, сначала философы и ученые западного мира обсуждали понятия демократии, толерантности, равноправия – и только затем появлялись соответствующие законы, люди понимали моральную ущербность ряда поступков.

Большая часть норм западного общества у нас отсутствует потому, что нет подходящих слов для их определения. Что нельзя описать – того не существует. Поэтому разнообразие нашего мата вовсе не является проявлением языкового богатства. Наоборот – этот примитивный языковой суррогат компенсирует отсутствие нормальных терминов. Например, обилие сексуальноцентричного мата – следствие того, что до XIX века у нас фактически не существовало даже слова "любовь". В результате, правовые нормы, регулирующие межполовые отношения (в т.ч. равноправие, ответственность мужчины и женщины в браке и после развода), у нас до сих пор являются едва ли не самыми слабыми, дисгармоничными и недоработанными во всем законодательстве.

Мы готовимся проводить чемпионат мира по футболу, синхронизируем сроки национального первенства с Европой, пропагандируем цивилизованные взаимоотношения на трибунах. О перспективах всех этих начинаний можно судить по тому, как упоенно Карпин нарушает поддержанную им же программу борьбы с матом на трибунах. И как безразличны к этим нарушениям все остальные высокопоставленные лица – вплоть до президента РФС Сергея Фурсенко – инициатора "антиматерной" кампании.

Глядя на это, рядовые исполнители понимают, что все озвучиваемые программы – лишь популизм и прикрытие для реализации личных меркантильных интересов. Все это не всерьез, так что не стоит поддаваться на пустые лозунги, если не хочешь показаться идиотом.

Есть версия, что матерщина Карпина с тренерской скамьи – сублимация его бессилия: когда нечего посоветовать, нет действенной стратегии, не знаешь, что говорить по делу – остается только ругаться.

Есть версия, что экспансия нецензурной лексики, овладевающей бытовым языком всех слоев социума – является реакцией общества на политику тотального унижения, которой последовательно подавляется воля народа телевидением, чиновниками, поп-звездами. Якобы, именно мат помогает людям самоутвердиться.

Есть версия, что пренебрежение судами и милицией статьей о хулиганстве в отношении матерщинников – воплощение бессилия законов, которые чаще всего применяются лишь как рычаги для реализации интересов конкретных личностей, но не являются самостоятельным регулятором правового поля страны.

Есть версия, что блатная лексика политиков – защитная реакция: попытка вызвать инстинктивную симпатию у толпы в тот момент, когда угроза провала всех стратегий и планов становится особенно велика.

Есть версия, что тотальный мат, словно вирус, пожирающий русский язык, – симптом болезни общества, приближающий взрыв тотального насилия и распад.

Наилучшим образом, пожалуй, роль мата в русском языке иллюстрирует скоморох Петрушка – один из главных народных героев. Почти во всех своих сценках, он всегда отчаянно матерится, даже перед детьми. По мнению искусствоведа Ирины Уваровой, это связано с погребальным обрядом, в котором участвовали скоморохи. На санскрите "скоморох – это человек, который стоит возле того, у кого в глазах больше нет солнца": то есть, Петрушка разговаривает со смертью. Поскольку в потустороннем мире все перевернуто, то и речь переворачивается.

Мат – язык смерти культуры, в том числе и правовой, язык перевернутого мира, перевернутых законов. Чтобы остановить превращение российской реальности в потусторонний мир, необходим какой-нибудь прецедентный процесс – например, над Валерием Карпиным.