Одной из наиболее актуальных и обсуждаемых тем в мире уже на протяжении нескольких лет является экология, а именно сокращение выбросов в атмосферу. Дискуссия по этому вопросу особенно актуализировалась после международного климатического саммита в Глазго, где представители многих стран озвучили крайне амбициозные, однако поверхностные и утопичные, планы по отказу от отдельных видов топлива.
Проанализировав ситуацию, РАПСИ отвечает на вопрос о том, почему прагматичное отношение к энергетическому переходу выигрывает на фоне идеализма.
Рамочная конвенция ООН об изменении климата, подписанная представителями свыше 180 стран мира, ведет свою историю с 1992 года. Эту дату можно считать началом традиции в проведении международных климатических конференций.
Для современной дискуссии вокруг экологической повестки важной является еще одна дата – 2015 год, когда на одном из таких саммитов было подписано Парижское соглашение. Данный документ во многом предопределил вектор развития многих стран на ближайшие десятилетия, особенно в части снижения содержания углекислого газа в атмосфере с 2020 года.
Это способствовало европейскому тренду последних нескольких лет на отказ от угля как ископаемого топлива, во время сжигания которого эмитируется наибольшее количество загрязняющих веществ. На саммите в Глазго более 40 стран заявили о планах отказаться от угольной энергетики: Вьетнам, Индонезия, Канада, Польша, Украина, Южная Корея подписали соответствующее соглашение. Таким образом государства с более развитыми экономическими системами откажутся от угля в следующем десятилетии, с менее развитыми – в 2040-х годах.
Среди других обещаний лидеров разных стран было озвучено намерение по достижению углеродной нейтральности: Китаю, по словам Си Цзиньпиня, для этого понадобится еще 39 лет, а Индии, со слов премьер-министра, – 49.
Подобные обещания были названы экспертами опрометчивыми. К примеру, экологи охарактеризовали цели президента «Индии» амбициозными, а журнал Nature оценил вышеупомянутый дедлайн как реалистичный только в случае, если речь идет об углекислом газе, а не обо всех парниковых газах.
«Климатологи мира могли бы оказать каждому, в том числе и себе, услугу, если бы они перестали делать вид, что могут изменить климат, и больше думали об адаптации и энергетических инновациях. Увы, легче давать ложные обещания и требовать перераспределения доходов», — отметили журналисты Bloomberg в завершение саммита.
С учетом идеалистичных и абстрактных тезисов, озвученных представителями многих стран, становится очевидно, что обозначенные на саммите в Глазго предложения не коррелируют с актуальной энергетической и экономической ситуацией в мире. Во-первых, они подразумевают слишком резкий энергетический переход, который, как показывает опыт Германии, может оказаться травматичным даже для экономически развитых стран. Во-вторых, столь утопичные анонсы со стороны стран, переживающих разного рода затяжные кризисы (пандемия, экология, экономика), вряд ли можно воспринимать серьезно ввиду отсутствия подобных ресурсов.
На фоне этого позитивную оценку экспертов получили планы России, обладающей 20% всех лесных массивов планеты, по достижению углеродной нейтральности к 2060 году.
«Все развитые страны и страны приложения №1 Конвенции ООН по климату планируют достичь углеродной нейтральности к 2050 году. Очень хорошо, что Россия не попыталась выдать желаемое за действительное», – прокомментировал экологическую повестку директор программы «Климат и энергетика» WWF (Россия) Алексей Кокорин.
Таким образом Россия продемонстрировала реалистичную оценку своих возможностей, целью которой является объективность, а не погоня за позитивными откликами партнеров.
В этой связи особого внимания заслуживает выступление главы крупнейшей российской нефтяной компании (НК) «Роснефть» Игоря Сечина на другом мероприятии этой осени – Евразийском экономическом форуме, прошедшем в Вероне. Темой его выступления стали «Структурные изменения в экономике и будущее энергетики».
В подтверждение реалистичного отношения Российской Федерации к своим возможностям в рамках климатической повестки глава НК подробно изложил доводы в пользу плавного энергетического перехода. По его мнению, принуждение компаний к выходу из нефтегазовых проектов не решит проблему сокращения выбросов, а достижение углеродной нейтральности не требует полного отказа не только от нефти и газа, но и от угля.
«Несмотря на разнообразие планов по достижению углеродной нейтральности, без серьёзного развития новых технологий и материалов энергетический переход так и останется несбыточной мечтой», – сказал глава «Роснефти».
Фактически, «Роснефть» предложила альтернативный метод борьбы с глобальным потеплением путем смещения акцентов с требований экоактивистов на экономические показатели в долгосрочной перспективе.
Важным моментом, по мнению главы «Роснефти», является учет быстрой изнашиваемости солнечных батарей и ветряных мельниц. Переход на использование исключительно этих технологий без реалистичной оценки ущерба, который будет сопряжен с их утилизацией, может нанести еще больший вред как экономике, так и экологии.
«По оценке банков Citi и Goldman Sachs, сверхвысокие цены на природный газ могут создать дополнительный спрос на нефть в размере до 1 миллиона барр./сут., что послужит импульсом к возникновению дисбаланса, подобного газовому, и еще сильнее «разогреет» нефтяные цены», – проиллюстрировал Сечин важность плавного энергоперехода.
От слов – к действиям
Постепенная переориентация на возобновляемые источники энергии, уменьшение выбросов в атмосферу, разработка и интеграция экологичных технологий – те цели, над реализацией которых руководство «Роснефти» планомерно работает не первый год.
Напомним, НК стала первой компанией в России, презентовавший еще в феврале этого года комплексный План по углеродному менеджменту до 2035 года, где содержатся четкие целевые показатели по сокращению выбросов парниковых газов. А именно: предотвращение прямых и косвенных выбросов парниковых газов в объеме 20 миллионов тонн СО2-эквивалента, сокращение интенсивности прямых и косвенных выбросов в нефтегазодобыче на 30%, достижение интенсивности выбросов метана ниже 0,25%, нулевое рутинное сжигание попутного газа.
Необходимо отметить, что этот план полностью соответствует утвержденной правительством в начале ноябре 2021 года Стратегии социально-экономического развития России с низким уровнем выбросов парниковых газов до 2050 года. А это значит, что к моменту разработки нормативно-правовых актов и регулирующих механизмов, подразумеваемых данным документом, компания уже будет представлять собой эталонный пример, во-первых, интеграции этих целей в корпоративные стратегии, а во-вторых, повышения экологичности углеводородного бизнеса.
В эксплуатации компании уже сейчас находятся технологии, которые позволяют контролировать выбросы в атмосферу – беспилотные летательные аппараты с лазерными сканерами и видеокамерами. А реализуемый НК ряд комплексных программ позволил за последние три года сократить объем валовых выбросов в атмосферу на 17%, повысить надежность трубопроводов и сократить уровень негативного воздействия на природу из-за их неисправности.
Внимания заслуживает и тот факт, что в прошлом году «Роснефть» сократила ранее накопленный объем буровых отходов свыше чем на 1,3 миллиона тонн, а на некоторых дочерних предприятиях был обеспечен 100% уровень рекультивации земель «исторического наследия».
Наиболее смелым решением руководства «Роснефти» стало обращение к водородной энергетике как более чистой альтернативе традиционным видам топлива.
На основании этого можно утверждать, что нефтедобывающие компании, не отказываясь от добычи углеводородов и не провоцируя таким образом кризис на мировом рынке, могут осуществить плавный переход к зеленой энергетике. Подобная стратегия, эффективность которой демонстрирует «Роснефть» уже сейчас, сопряжена с несколькими существенными преимуществами. Во-первых, сохраняется стабильность цен на углеводороды, вследствие чего страны-импортеры нефти и газа обладают возможностями реализовать мировые экологические цели в комфортных условиях; во-вторых, объем выбросов в атмосферу с каждым годом минимизируется; наконец, происходит развитие зеленых технологий в конкретном сегменте рынка с перспективой распространения.
