В России вновь стали публично обсуждать потенциальную возможность введения смертной казни. Кто-то скажет, что государство наше никогда не отличалось добрым, по-настоящему христианским отношением к своему же, в основной массе православному населению. И будет прав лишь отчасти, потому что вступит в спор с историческими фактами. В 1744 году императрица Елизавета Петровна, дочь первого русского императора, издала указ, в котором приказала «смертную экзекуцию не вершить, а все дела присылать в Сенат и ждать дальнейших распоряжений».

Как писал в своей великой работе «История России с древнейших времен» знаменитый историк Сергей Соловьев, «Елисавета подняла славное знамя отца своего и успокоила оскорбленное народное чувство ясным для всех стремлением неуклонно следовать главному и самому важному для народа правилу – нисколько не ослабляя связей с Западною Европою, давать первенствующее значение русским людям, в их руках держать судьбу государства».

Историк отмечает, что елизаветинское правительство «отличалось миролюбием, а между тем войны, им веденные, ознаменовались блестящими успехами».

«Это спокойствие, довольство, удовлетворение главным потребностям народным заслужило елисаветинскому времени приятную память, особенно по сравнению со временем предшествовавшим, чему много способствовал, как уже было сказано, характер императрицы, который выразился всего резче в том, что народ должен был отвыкнуть от ужасного зрелища смертной казни. Закона, уничтожавшего смертную казнь, не было издано: вероятно, Елисавета боялась увеличить число преступлений, отнявши страх последнего наказания; суды приговаривали к смерти, но приговоры эти не были приводимы в исполнение, и в народное воспитание вводилось великое начало», - пишет Соловьев.

Теоретических обоснований такой запрет не имел, и вообще никак не был связан с развитием юридического дела в XVIII веке, и тем более в России. Согласно легенде, впрочем, устоявшейся благодаря ряду исторических свидетельств, решение императрицы было основано на обете Богу, который дала Елизавета в роковую ночь декабрьского переворота 1741 года, благодаря которому она и взошла на трон. Якобы во время ночного молитвенного бдения будущая царица пообещала, что при удачном совершении переворота прекратит все смертные экзекуции в стране. Гвардейскими штыками Елизавету на трон возвели, и она свое обещание выполнила. Смертоубийства преступников в России прекратились на два десятилетия, что без сомнения, потрясло одних и восхитило других. Один из величайших представителей итальянского Просвещения, юрист и мыслитель Чезаре Беккариа Бонезана написал, что московская императрица подала «отцам народов знаменитый пример, равный по меньшей мере многим победам, купленным кровью сынов отечества». Многие видные европейцы той эпохи были вдохновлены тем, что далекая, пугающая, загадочная, холодная и отсталая Россия вдруг волевым решением одного человека оказалась на передовой гуманизма.

С другой стороны, внутри страны не все были рады отмене смертной казни. Сенат неоднократно просил императрицу убийства преступников возобновить, поскольку копилось количество колодников, приговоренных к смерти, а их теперь надо было где-то содержать и к тому же кормить. Сенаторы также боялись, что распоясается армия, да и народ вздохнув свободнее, перестанет бояться власть. Но на все обращения Елизавета отвечала неизменно – смертную казнь не совершать. В общем, несмотря на сопротивление политической элиты в самодержавной империи мораторий на убийство преступников неуклонно исполнялся. При этом нет никаких исторических свидетельств, что его введение привело к какому-либо существенному росту преступности в стране. Страхи сенаторов оказались пустыми, хотя скорее всего, им просто не хотелось тратить казенные средства на содержание колодников. Как это часто бывало в истории России, нашли по истине иезуитский выход – помилованных отправляли на так называемый «Ржаной остров» в 50 километрах от Ревеля, где они в каторжных условиях трудились над восстановлением искусственной дамбы. С 1753 по 1756 годы на остров свезли более 13 тысяч арестантов, из которых в живых через короткое время осталась горстка. Мораторий на смертную казнь, таким образом, превращался в мучительную смерть в тяжелейших условиях.

После Елизаветы, при императрице Екатерине Великой, в России смертную казнь применили лишь трижды – по делу поручика Мировича, над участниками Чумного бунта 1771 года и при подавлении пугачевского восстания. С 1775 года и до 1812 года казни преступников в стране не проводились. В эту эпоху в культурном плане Россия окончательно вошла в семью великих мировых держав.

Андрей Голик

*Мнение редакции может не совпадать с мнением автора