В июне 1826 года в Российской империи начался суд над декабристами, затронувший судьбы сотен людей — от рядовых участников до лидеров движения − и в итоге ставший символическим актом, определившим дальнейший путь развития страны. О том, за что и как судили членов Северного и Южного тайных обществ, планировавших свергнуть самодержавие и принять конституцию, мы расскажем в серии статей.

Как же настраивался ход работы Верховного уголовного суда (ВУС) над декабристами, с учетом того, что подобных институтов в империи еще не было? Изначально планировалось, что ВУС будет заседать каждый день. Однако реальность внесла свои коррективы. С 22 июня 1826 года (по новому стилю) общие собрания ВУС приостановились на время работы специально созданных Ревизионной и Разрядных комиссий. А с 11 июля, по велению императора, стремившегося ускорить судебный процесс, стали проводить по два заседания в день.

Судьям предоставили для изучения «Доклад Следственной комиссии», официально именуемый «Всеподданнейший доклад Его императорскому величеству высочайше учрежденной Комиссии для расследования о тайных обществах». Этот документ был подготовлен Следственной комиссией, работавшей с 1825 по 1828 годы.

Интересные в нем показания о некоторых вождях заговорщиков. Вот, к примеру: «Но из людей, кои были душою заговора, или обещали принять Главное Начальство над вовлеченными в обман войсками, явился на сборном месте один Якубович, и то недолго, по условию ли с Булатовым, или, как он показывает, по чувству вины своей и безрассудности, он вскоре оставил мятежников. Булатов был на площади, но только зрителем, хотя, выходя из дома и заряжая пистолеты, говорил: «Может быть увидят, что есть и в России Бруты и Рьеги, которых (в чем признается откровенно,) знал только по именам. Князь Трубецкий скрывался от своих сообщников: он спешил в Главной Штаб присягать ВАШЕМУ ВЕЛИЧЕСТВУ, думая сою готовностью загладишь часть своего преступления, соумышленники не могли найти его; ему несколько раз «делалось дурно; он бродил весь день из дома в дом, удивляя всех встречавших его знакомых; наконец пришел ночевать к свояку своему, Посланнику Двора Австрийскаго, откуда по В ы с о ч а й ш е й воле ВАШЕМ истребован Графом Нессельродом».

Кроме того, суду передали показания обвиняемых и итоговые справки на каждого из них, составленные А. Д. Боровковым, делопроизводителем Следственной комиссии.

Манифест от 13 июня 1826 года (по новому стилю) разделил подсудимых на две группы. В первую вошли лица, обвиняемые в серьезных государственных преступлениях, долгосрочных и упорных замыслах, направленных на достижение пагубной цели. Вторую группу составили признанные виновными, но подлежащие «исправительным мерам». Стоит отметить, что четких критериев для такого разделения не существовало, и на практике оно фактически не применялось. Всего перед судом предстал 121 человек, обвиняемый в причастности к декабристскому движению.

В период с 15 по 19 июня (по новому стилю) состоялись первые пять заседаний Верховного уголовного суда. Эти сессии были посвящены ознакомлению с ключевыми документами, формирующими правовую основу процесса и предоставляющими информацию о подсудимых.

Судьи начали с изучения основополагающих актов. Среди них были:

Манифест о создании Верховного уголовного суда;

Указ, адресованный Сенату;

Рескрипт императора, направленный министру юстиции;

Дополнительные инструкции по ведению процесса.

Затем внимание суда переключилось на материалы следствия. Был оглашен обширный «Доклад Следственной комиссии», содержащий результаты предварительного расследования. Особое место в этих заседаниях заняло рассмотрение списка лиц, привлеченных к суду. Каждому обвиняемому была посвящена отдельная справка, в которой излагались основные факты его дела. Эти документы позволяли судьям получить общее представление о масштабе и характере предстоящего разбирательства.

Таким образом, первая неделя работы Верховного уголовного суда была сосредоточена на создании прочного фундамента для дальнейшего рассмотрения дел декабристов. Это позволило участникам процесса погрузиться в контекст событий и подготовиться к детальному изучению каждого конкретного случая.

19 июня была сформирована Ревизионная комиссия для верификации показаний обвиняемых. Комиссия состояла из трех отделений, каждое из которых занималось определенной группой подсудимых:

- Первое отделение, во главе с графом Головкиным, князем Салтыковым и Барановым, сосредоточилось на делах участников Северного общества;

- Второе отделение, куда вошли Балашёв, граф де Ламберт и Лавров, изучало материалы, связанные с Южным обществом;

- Третье отделение под руководством графа Ливена, Бороздина и Болгарского занималось делами членов Общества соединённых славян.

Работа комиссии проходила в стенах Петропавловской крепости. Для обеспечения полноты информации при каждом отделении во время допросов присутствовал представитель Следственной комиссии: Бенкендорф при первом, Чернышёв при втором и Левашов при третьем.

Члены Ревизионной комиссии 20 и 21 июня, не раскрывая подсудимым своего статуса и факта начала судебного процесса, задали им три ключевых вопроса: «Подтверждают ли они подлинность своих подписей под показаниями?», «Были ли эти показания даны добровольно?» и «Проводились ли очные ставки?»

Все подсудимые дали положительные ответы на эти вопросы. Однако позже, в своих мемуарах, некоторые декабристы, включая Штейнгейля и Поджио, утверждали, что не осознавали, что эта процедура фактически означала начало судебного разбирательства.

22 июня, на шестом заседании Верховного уголовного суда (ВУС), после подведения итогов работы Ревизионной комиссии, была сформирована Разрядная комиссия. Её задачей стала разработка категорий виновности на основе материалов, полученных от Следственной комиссии.

В состав Разрядной комиссии вошли видные государственные деятели: граф П. А. Толстой (председатель), И. В. Васильчиков, М. М. Сперанский, барон Г. А. Строганов, граф Е. Ф. Комаровский, С. С. Кушников, Д. О. Баранов и Ф. И. Энгель.

Комиссия работала с 23 июня по 9 июля. Основная часть времени была посвящена анализу показаний подсудимых. При обнаружении противоречий комиссия уточняла информацию, задавая дополнительные вопросы и организуя очные ставки между обвиняемыми. Интересно отметить, что комиссия рассмотрела заявления некоторых декабристов, содержавшихся в Петропавловской крепости, в частности, Н. В. Басаргина и М. П. Бестужева-Рюмина. Эти заявления касались отказа от ранее данных показаний или их дополнения. Однако комиссия сочла эти обращения не заслуживающими внимания.

Такой подход Разрядной комиссии поднимает вопросы о степени гибкости судебного процесса и возможности для подсудимых изменить свои показания на более поздних этапах расследования. Это также может свидетельствовать о стремлении комиссии завершить процесс в установленные сроки, возможно, в ущерб полноте рассмотрения всех аспектов дела.

Продолжение следует

Андрей Кирхин

*Мнение редакции может не совпадать с мнением автора

**Стилистика, орфография и пунктуация публикации сохранены