Провал Корниловского мятежа в конце августа 1917 года открыл новую страницу в истории русской революции. Однако какого-либо решающего поворота ни в одну сторону не произошло. Установить правую военную диктатуру не удалось, но и позиция правительства от этого не упрочилась. Керенский продолжал вести линию на удержание «революционных завоеваний» в виде широкой свободы и демократии. Какие институциональные решения для этого были приняты, рассказывает в восемьдесят третьем материале своего тематического цикла юрист, кандидат исторических наук, депутат Государственной Думы первого созыва Александр Минжуренко.

Отказавшись восстановить правопорядок с помощью военных, Александр Керенский не приобрел союзников и среди левых радикалов. Он продолжал идти своим «третьим путем в революции» между двумя полюсами концентрации крайних сил. Керенский искренне верил в то, что можно навести порядок в стране, не ограничивая демократию и не свергая установившийся демократический режим. Но процесс поляризации общественных сил продолжался и даже ускорялся. Тот «центр», который был социальной базой демократического правительства, становился все меньше. 

Оставшись в центре на демократическом островке, который стремительно размывался с двух сторон и опасно сокращался, Керенский тем не менее не терял надежды на то, что России удастся добиться стабильности в государстве и не потерять завоеваний февральской революции. 

Союзников у него было не так уж и мало, но его противники и справа и слева уже давно сделали ставку на силу, на военное решение вопроса о власти, а демократы по определению не могли это сделать. Они по-прежнему рассчитывали на митинговую прямую демократию, на силу слова и идеи. 

Победа над путчистами в августе в известном смысле укрепила демократов в таких взглядах: ведь корниловский мятеж был ликвидирован именно агитаторами и митингами. Стрелять вообще не пришлось. Целые дивизии были остановлены и умиротворены.

Однако корниловский мятеж породил и самый настоящий правительственный кризис: кадеты вышли из состава кабинета, и коалиция распалась. Керенскому пришлось спешно и чрезвычайно решать вопрос об управлении государством. 

В итоге была создана Директория из пяти человек во главе с министром-председателем Керенским. Она получила полномочия до формирования нового правительства. Но оставался вопрос, с какими политическими силами создавать новый кабинет. И Керенский, оставаясь до мозга костей демократом, решает посоветоваться по этой проблеме с широкой организованной общественностью. 

Сразу после подавления мятежа 3 сентября по инициативе ЦИК Советов рабочих и солдатских депутатов и Исполкома Всероссийского Совета крестьянских депутатов было решено созвать Демократическое совещание. 

Для Керенского это был второй шанс, после Государственного совещания в Москве, укрепить свою политическую опору и повысить степень легитимности правительства. С «государственниками» ничего не получилось (они избрали себе другого вождя – генерала Корнилова), поэтому Керенский и предпринимает попытку опереться теперь на «демократов». 

В телеграмме лидеров Исполкома Советов говорилось о цели совещания: «созвать в Петрограде съезд всей организованной Демократии России для создания сильной революционной власти, способной объединить всю революционную Россию для отпора внешним врагам и для подавления всяких покушений на завоеванную свободу».

И такое совещание собралось, 14 сентября оно приступило к работе. Чтобы понять, на кого собирался опереться Керенский для создания «сильной революционной власти» и что понималось под «всей организованной демократией», придется перечислить все приглашенные делегации. 

В Демократическом совещании приняло участие 1582 делегата, в том числе: от Советов рабочих и солдатских депутатов — 230, от Советов крестьянских депутатов — 230, от профсоюзов — 100, от городских самоуправлений — 300, от земств — 200, от организаций армии и флота — 125, от общей кооперации — 120, от национальных организаций — 60, от рабочей кооперации — 38, от казачьих организаций — 35, от экономических организаций — 33, от Союза железнодорожников — 27, от торгово-промышленных служащих — 20, от земских комиссий — 20, от продовольственных комитетов — 17, от Учительского союза — 15, от Почтово-телеграфного союза — 12, от фельдшеров — 5 и по 1-2 делегата от Союза женских демократических организаций, Союза увечных воинов и т. п. 

По партийному составу совещание оказалось преимущественно «социалистическим»: преобладали эсеры — 532 человека, социал-демократы меньшевики — 172 человека и большевики – 136 делегатов.

Можно говорить о двух внятных целях этого мероприятия: во-первых, определиться с составом следующего правительства, т.е. идти ли на коалицию с буржуазными партиями или создать «однородное демократическое правительство». Во-вторых, было намерение создать некий представительный орган – Предпарламент, который бы санкционировал формирование нового кабинета и которому бы и было подотчетно Временное правительство до Учредительного собрания.

Первый вопрос решался долго и непросто. Дело дошло до курьезов: в принципе делегаты согласились на включение в кабинет представителей буржуазных партий, но… только не кадетов, так как они были замечены в поддержке корниловщины. 

Лидерам совещания пришлось дополнительно «утрясать» этот вопрос, так как именно кадеты и были самой влиятельной и самой левой из буржуазных партий. Без них идея коалиции социалистов с буржуазией теряла смысл. С трудом удалось уговорить делегатов разрешить коалицию и с кадетами.

Был создан и Предпарламент — Всероссийский демократический совет. Хотя предложение сделать правительство подотчетным ему не прошло. В итоге появился не очень понятный представительный орган, уполномоченный санкционировать создание правительства, а затем быть при нем неким совещательным органом. За день до открытия Предпарламента, 6 октября,   постановлением правительства была окончательно распущена 4 Государственная Дума.

Разумеется, без проведения всеобщих выборов было невозможно создать легальную и легитимную законодательную и исполнительную власти. Поэтому и само Демократическое совещание и сформированный Предпарламент являлись чем-то вроде суррогатов институтов власти. Правовая опора у них и у нового состава правительства была довольно слабой. И этим могли воспользоваться противники демократического режима.

Продолжение читайте на сайте 25 июня