Глава некоммерческого фонда "Новосибирск против наркотиков" Альберт Сажин приговорен к четырем годам лишения свободы условно по обвинению в незаконном лишении свободы наркоманов. Таким образом, дело Егора Бычкова и фонда "Город без наркотиков" получило логическое продолжение: прецедентное судебное решение позволяет государству закрыть все частные наркологические центры.

Аркадий Смолин, обозреватель РАПСИ

Также Новосибирский районный суд приговорил сотрудников фонда Антона Синякова и Владимира Белова к шести годам лишения свободы условно, а Илью Белоусова, сторожившего клиентов в реабилитационном центре, к полутора годам условно.

Обращает на себя внимание гуманность приговора. Напомним, гособвинитель требовал приговорить Сажина к 8 годам колонии строгого режима, а его помощников к 6 и 7 годам лишения свободы. Такое решение суда можно трактовать как негласную поддержку частной инициативы по борьбе с наркотиками, которая может получить свое легальное развитие при создании соответствующих государственных институтов (одно из отделений сети официальных клиник вполне может возглавить и Сажин, что подтверждает административная карьера Бычкова).

Пока же, очевидно, ведется подготовка к масштабной модернизации всей федеральной системы лечения от наркозависимости (о потребности в которой уже успели высказаться все, начиная от простых врачей и заканчивая президентом Дмитрием Медведевым). Предположение, что сейчас идет зачистка поля для внедрения новой сети наркологических клиник, косвенно подтверждает синхронность рассмотрения в судах дела "Новосибирска без наркотиков" и требования прокуратуры Пермского края по ликвидации фонда "Пермь-город без наркотиков".

Потребность в закрытии частных реабилитационных центров объясняется не только их конкурентным потенциалом, но, в первую очередь, методами, которые там применяются. По словам следователей, Сажин специализировался на таких способах "лечения", как глумление и моральное насилие, систематические побои, подавляющие волю к сопротивлению. "Пациентов" пристегивали наручниками к решеткам и кроватям на срок до трех недель, содержали без пищи.

Уголовное дело против фонда было возбуждено на основании обращения в милицию подруги Анастасии Беловой. По словам пострадавшей, она вообще не страдает алкогольной зависимостью, а в центр летом 2009 года ее определил бывший муж - Владимир Белов, проходивший там курс реабилитации. Симптоматично, что после исчезновения Беловой в ее квартире поселились трое бывших клиентов центра.

Не секрет, что большая часть частных реабилитационных центров создана на деньги организованной преступности (в частности небезызвестного "Уралмаша"). Фактически вывеска лечения от наркозависимости зачастую легализует фирменную деятельность бандитов: мошенничество (в т.ч. в отношении недвижимости "больных"), вымогательства, шантажа, рабства (на бесплатном труде наркоманов центры зарабатывают миллионы долларов в год). Не меньшую опасность исходит от распространения влияния сектантских организаций, использующих одурманенное состояние наркомана и доверчивость его родственников.

Однако главную угрозу для государства и общества представляет реакция простого населения на деятельность таких центров. Неадекватная поддержка социумом Бычкова, Сажина, Ройзмана демонстрирует не столько правовую безграмотность населения, сколько принципиальную готовность граждан пойти на сознательное нарушение закона.

В этой связи большое значение имеют слова Сажина, который после суда заявил, что "этот условный срок для меня не является чем-то существенным, главное - я остался на свободе и смогу заниматься тем, чем занимался (реабилитацией наркоманов - прим. авт.)". Его помощник Синяков уточнил методы действия фонда: "Государство не занимается наркоманами. Мы были вынуждены действовать, как партизанские отряды в тылу врага".

Эти слова вызывают ощущение дежа-вю: год назад в схожей риторике "приморские партизаны" объясняли свои убийства милиционеров нежеланием государства очищать ряды служителей порядка от коррупционеров и правонарушителей.

Говоря о необходимости построения гражданского общества путем поощрения частных инициатив, надо понимать, что любое применение насилия (даже в самых благих целях) превращает общественный орган в раковую опухоль государства. Фундамент права – это полная монополия государства на применение насилия. Если в стране легитимировано частное насилие, можно говорить о состоянии неполной государственности. Это нестабильное состояние, ведущее или к революции, или к полному разрушению государства.

Признавая оправданность нарушения прав отдельных граждан, общество будет готово преступить закон и в отношении десятков, сотен соотечественников. В том числе и невиновных. Позволяя истязания наркоманов, с юридической точки зрения, общество готовит почву для массовых пыток других социально девиантных категорий. Звание борца с наркоманией (терроризмом, педофилией…) дает человеку неограниченные полномочия в глазах общества – фактически индульгенцию за любые потенциальные прегрешения, в том числе истязание неповинных граждан "по ошибке".

Богослов Фома Аквинский, философ-атеист Иммануил Кант и либеральные правовые системы сходятся в убеждении, что применение насилия – крайняя мера, которая оправдана только в отношении еще большего насилия (например, убийц). Пренебрежение этим заветом запускает механизм эскалации насилия – в условиях социальной напряженности, характерной для нашего общества, возникает соблазн решить любую проблему физическим воздействием, а не с помощью судебных и государственных регуляторов.

Мы привыкли обсуждать проблему "мерцающего права", когда от положения чиновника зависит широта "изъятий из права" - числа статей закона, по которым его практически невозможно привлечь к ответственности. Самые наглядные примеры "мерцающего права"  - коррупция и ДТП, где определение степени вины чаще всего находится в непосредственной зависимости от социального положения нарушителя.

При этом почти никто не пробует связать "политические изъятия" из права с "гражданскими изъятиями". Пренебрежительное отношение к праву на бытовом уровне является почвой для правового произвола на уровне политическом. Поэтому аргументы – поскольку государство не борется с распространением наркотиков,  необходимо делать это подручными средствами – в корне неверны. Применяя насилие к наркоманам, они только еще дальше уводят проблему во внеправовое поле, где наркоторговцы и их "крыша" (в т.ч. из числа чиновников разного ранга) ориентируются гораздо лучше, чем государственные власти, следственные органы и профессиональные эксперты по борьбе с наркотиками.

Наконец, методы Сажина и Бычкова попросту бесполезны: врачи разных стран давно доказали, что наркоманов и алкоголиков ни в коем случае нельзя изолировать от внешней среды, иначе, выйдя на свободу, они снова вернутся к старому образу жизни. Именно на этом принципе основаны успешные методики реабилитации наркоманов в Германии и США.

Поэтому заявление Сажина о намерении снова нарушить закон демонстрирует не только его интеллектуальные проблемы, но и низкий уровень ответственности. Условное наказание применяется для того, чтобы продемонстрировать социально ответственному гражданину его ошибку в трактовке закона. Это аванс, который должен направлять людей, элемент правового воспитания.

Нежелание Сажина учиться на своих ошибках, означает одно – в следующий раз он автоматически получит реальный срок. А нежелание общества учиться на собственных ошибках, означает усугубление первобытных правовых норм: значит, у нас и дальше будут воровать друг у друга детей разведенные супруги, держать на цепи гастарбайтеров, запирать одиноких пенсионеров ради их жилплощади. Инволюция продолжается: уже дискутируется оправданность изъятия монастырями детей у родителей, на очереди реинкарнация "Домостроя".