Аркадий Смолин, обозреватель РАПСИ
Приговор Немцову, Удальцову, Тору и другим оппозиционерам может стать фундаментом построения справедливой и открытой судебной системы в России. Главное препятствие на этом пути – излишняя политизация действий судьи Ольги Боровковой.
Новогодние решения судей Данилкина и Боровковой практически всеми сегодня воспринимаются лишь в качестве формального юридического оформления политического жеста федеральных властей. Из чего следует, что решение фактически принял не судья, а значит и ответственность за него он несет лишь косвенную.
Это убеждение позволяет историкам сравнить нынешние "политические указы" властей, якобы влияющие на российские суды, с "секретными письмами" XVIII века, при помощи которых осуществлялась власть короля во Франции. В этой ситуации, что интересно, 250 лет назад именно юристы выделялись своей социальной активностью, предпринимая попытки критиковать практику "внесудебных решений".
Между тем, основа судебной власти – в ее независимости от исполнительной власти. Даже в случае прямого указа премьер-министра или другого высокопоставленного лица, Данилкину и Боровковой никто не мешал принять противоположное решение. Проявление несамостоятельности для судьи куда более страшное преступление, чем ошибочный вердикт. Не случайно в Древнем Риме времен Цезаря заинтересованность судьи в неправом вердикте каралась смертью.
Ведь именно возможность не отвечать за свои поступки (юридически и морально) приводит к коррупции – между политической и материальной заинтересованностью в принятии определенного судебного решения разница минимальна.
У нас почему-то с дореволюционных времен принято оправдывать неправедный суд "авторитарной властью". Между тем, прямая зависимость между политической диктатурой и "судейским экстремизмом" прослеживается далеко не всегда. Например, в книге Алексея Теплякова "Опричники Сталина" приведена статистика по Западносибирскому краю, где с 20 декабря 1935-го по 20 апреля 1936-го из 1100 "контрреволюционных" дел самим НКВД в ходе следствия были прекращены 9,5% дел, из оставшихся – прокуратура прекратила следствие ещё на 6,7% арестованных.
По уголовным делам на обеих стадиях было прекращено 7% дел, 24,3% были возвращены на доследование (как отмечает Павел Пряников, в большинстве таких дел шёл пересмотр на более мягкие статьи). 4% дел были прекращены из-за превышения срока следствия. По самым строгим статьям того времени - измена Родине, шпионаж, террор и диверсии 39% дел были забракованы прокуратурой или судами как абсолютно фальсифицированные.
Для сравнения, последние десять лет число оправдательных приговоров в России не превышает 1%.
Получается, политизация в общественном сознании работы судебной системы лишь снимает личную ответственность с ее сотрудников, препятствуя конструктивным изменениям и работе над ошибками. Поиск воли политического Олимпа за каждым судейским поступком мешает рассматривать качество работы каждого конкретного судьи, составить впечатление о его профессиональной состоятельности.
Элита судейского сообщества сегодня предпринимает очевидные и успешные шаги по ассимиляции новейших тенденций и достижений зарубежной мысли в усовершенствовании работы независимых судов. Нельзя забывать, что в России никогда не было по-настоящему независимого суда. Поэтому, не имея возможности опереться на национальные традиции, российская судебная система сегодня создает себя с нуля. Это сложный и в чем-то даже героический процесс, на что, конечно, необходимо делать скидку в оценке работы российских судов.
Существенной подмогой в этом процессе может стать т.н. "отрицательная идентификация" – т.е. определение на практике важнейших профессиональных канонов по принципу "как не надо делать".
Именно таким образом совершенствовались ныне образцовые европейские судебные системы. А именно, путем наглядной иллюстрации проступков и наказаний за них.
Например, в 1498 году для судебного зала ратуши в Брюгге была написана картина Давида Герарда "Суд Камбиса". Она была призвана напоминать судьям об их профессиональной чести, иллюстрируя рассказ Геродота о царе Камбисе:
"Отец Отана Сисамн был царским судьей. Царь Камбис за то, что Сисамн, решая судебные дела, брал взятки, казнил его, повелев при этом содрать с него кожу, нарезать из нее ремней и обтянуть ими тот самый трон, сидя на котором Сисамн вершил суд. Затем Камбис назначил судьей вместо Сисамна, с которого он содрал кожу, сына Сисамна, посоветовав ему помнить, на каком троне он будет сидеть, когда будет вершить суд".
Впоследствии сдирать кожу с судей больше не потребовалось: для вынесения справедливых решений им было достаточно помнить о судьбе Отана Сисамна.
Мы, конечно, не призываем сдирать кожу с судей – сегодня достаточно провести показательный разбор действий судьи по какому-либо прецедентному и резонансному делу – например, адекватности поступков судьи Боровковой в ходе процесса по делу Бориса Немцова.
А именно, почему мировой судья Ольга Юрьевна Боровкова отвергла все ходатайства защиты. Почему ни одно из 13 показаний гражданских свидетелей во внимание принято не было. Почему Боровкова отказалась принимать жалобу на решение суда от Немцова, а также направлять документы на апелляцию в районный суд.
По словам пресс-секретаря "Солидарности" Ольги Шориной, Немцов подал свою жалобу на решение судьи Боровковой через изолятор еще 3 января. "Все слова о том, что мы направляли жалобу по почте, через следственный изолятор судья не принимала. Сотрудники суда заявили, что будут распечатывать почту только 11 января после выходных дней", - рассказала Шорина в эфире "Эхо Москвы". Между тем, согласно административному кодексу, жалоба Немцова должна быть рассмотрена в течение 24 часов с момента ее подачи.
У контролирующих органов должны вызвать интерес причины, по которым судья отказалась посмотреть видео- и фотосъемку, на которых, по словам представителей защиты, видно, что никакого противодействия милиции Немцов не оказывал. Кроме того, сам Немцов утверждает, что на фотографиях видно, что дававшие показания в суде милиционеры в самом задержании не участвовали. Подтверждение этой информации ставит вопрос о лжесвидетельстве.
Даже если представить, что Боровкову вынудили вынести такое решение, совершенно непонятно, кто мог заставить ее зачитывать приговор с пулеметной скоростью и практически шепотом. А главное – нет никакого оправдания издевательству над подсудимым, который был вынужден четыре часа слушать судебное заседание стоя.
Не нужно искать политического заказчика решения судьи Боровковой. Для сохранения профессиональной чести судьям достаточно провести объективное расследование, почему она запретила внести в зал стул для Немцова. Наказание за неадекватность этого поступка позволяет судебной системе сохранить свое лицо без политических жестов.
Тем более что в ходе судебного заседания по делу Тора у подсудимого случился гипертонический криз, однако судья Боровкова помешала бригаде скорой помощи забрать его из зала судебного заседания на основании гипотетической угрозы побега подсудимого.
Важнейшим событием прошедшего года судебные работники признавали вступление в силу федерального закона № 262 – об открытости судебной системы. Сегодня определенные успехи в этом направлении очевидны. Однако все достижения, на которые были потрачены не поддающиеся исчислению трудовые и финансовые затраты, может погубить один только вопиющий случай.
Журналистам, которые пытались попасть на судебное заседание под руководством Боровковой будет сложнее поверить в открытость российской судебной системы, после того как у них приставы кулаками выбивали технику из рук в коридорах суда.
Простая мировая судья, которая по неизвестной причине прячет свое лицо от фото и видеокамер может подорвать доверие общества к открытости судейского сообщества. А это означает, что потеряв веру в суд простые граждане снова будут искать силовые решения для своих проблем. Что в нынешней напряженной ситуации в социуме грозит эскалацией насилия в обществе вплоть до анархии и хаоса.
