Большая палата Европейского суда по правам человека (ЕСПЧ) 15 ноября вынесет окончательное решение по жалобе Алексея Навального. Причиной передачи дела в Большую палату стало недовольство обеих сторон постановлением суда, вынесенным в феврале 2017 года. Случаи общей неудовлетворенности решениями международных судов, участившиеся в последние годы, вынуждают поставить вопрос о критериях непредвзятости судей и, как следствие, объективности самих судов. 

Рассматриваемое Большой палатой ЕСПЧ дело касается жалобы Алексея Навального на семь случаев его задержаний и арестов в 2012 и в 2014 годах. Блогер считает, что его права были нарушены и настаивает на признании судом политической мотивированности в действиях властей.

2 февраля 2017 года ЕСПЧ усмотрел в шести случаях из семи нарушения права заявителя на свободу и справедливое судебное разбирательство (статьи 5 и 6 Европейской конвенции по правам человека). Также суд выявил нарушение статьи 11 (свобода собраний и объединений). 

Навальный остался недоволен тем, что ЕСПЧ не выявил нарушения статьи 18 Европейской Конвенции (лишение свободы, нарушение права на выражение мнения и свободу собраний для политически мотивированных целей, не связанных с целями правосудия).

Минюст России, в свою очередь, посчитал решение ЕСЧП необъективным. В официальном заявлении министерства сказано, что «безусловной критике должны быть подвергнуты доводы Европейского суда о признании вины государства-ответчика, сделанные в обход устоявшейся практики рассмотрения аналогичных дел, без тщательного исследования обстоятельств дела, а также без анализа детальной и мотивированной позиции российских властей». 

Ангажированность судей

Фундаментальной основой авторитета международного суда и доверия к его решениям может служить безоговорочная беспристрастность его судей. Во многом несоблюдение именно этого базового принципа привело, например, к деградации Международного Трибунала по Бывшей Югославии (МТБЮ). Применение двойных стандартов, недальновидность и предвзятость отдельных судей вылилась в череду претензий к суду, которые нивелировали значимость его решений.

О политизированности Страсбургского суда говорится уже не первый год, и крайне важно, чтобы этот международный орган, имеющий принципиальное значение в деле защиты прав человека в Европе, не повторил судьбу МТБЮ. Особое беспокойство вызывает появление веских причин подозревать отдельных судей ЕСПЧ в ангажированности.

Например, судья от Болгарии Йонко Грозев до избрания судьей ЕСПЧ в качестве адвоката активно сотрудничал с «Агорой», многие члены которой проходили у него стажировку. По информации СМИ, именно Грозев способствовал тому, чтобы российское отделение «Агоры» сосредоточилось на подаче жалоб против России в Страсбургский суд. В результате, на сегодняшний день юристы «Агоры» - одни из наиболее востребованных представителей заявителей по российским делам. 

В этой связи вопрос о беспристрастности судьи Грозева, участвующего в рассмотрении в том числе дел против РФ, является особенно актуальным.

Как известно, судьи ЕСПЧ в отставке консультируются по поводу запрета на осуществление полномочий представителя по делам, передаваемым на рассмотрение в Европейский суд. Зеркальная ситуация Йонко Грозева, выступавшего представителем по ряду жалоб, требует серьезных гарантий обеспечения его беспристрастности. Таковые судом пока публично не предоставлены.

Вознаграждение судей

Любопытный бэкграунд судьи Грозева имеет исключительно важное значение в другом контексте. В июле этого года ЕСПЧ вынес постановление по делу «Мария Алехина и другие против Российской Федерации». 

Постановлением по этому делу Грозеву, который выступал представителем заявителя, присуждена компенсация судебных расходов и издержек. Согласно постановлению суда, его гонорар составлял 120 евро в час, отработал же он в общей сложности 98 часов. 

Грозева не было в составе судей, рассматривавших «дело Pussy Riot»: он упоминается в постановлении суда исключительно как адвокат Алехиной. Тем не менее, вполне можно допустить его заинтересованность уже в статусе судьи в благоприятном для заявительницы исходе дела. И с этой точки зрения неизбежно встает вопрос о соблюдении как минимум норм морали и этики и как максимум требований по недопущению конфликта интересов.

В любом случае, согласно действующим правилам, судьи ЕСПЧ не могут иметь иного дохода, помимо денежного вознаграждения за выполнение своих функций. Выплата компенсации Грозеву по иску против России ведет к абсурдной ситуации зачисления денежных средств иностранным государством действующему судье Страсбургского суда.

Таким образом, объективные факты свидетельствуют о наличии в действующем составе ЕСПЧ судьи, профессиональная практика и материальные интересы которого дают основания подозревать в наличии предвзятого отношения к Российской Федерации. Это вызывает серьезное сомнение не только в его личной беспристрастности по отношению к позиции российских властей, но и в соблюдении судом собственных базовых норм в целом.

Двойные стандарты

Подозрения в несоблюдении Страсбургским судом принципов беспристрастности и единообразия практики усугубляются заметными различиями в строгости соблюдения требований к предотвращению конфликта интересов для разных стран.

ЕСПЧ снисходительно отнесся к участию Грозева в разбирательствах против России. При этом суд предъявляет крайне завышенные требования по предотвращению аналогичных ситуаций в отношении других государств. Иногда это выглядит не иначе как попытка вмешательства в работу национальных судебных систем. 

Так, например, по жалобе Навального по т.н. «делу Кировлеса» Комитет министров Совета Европы (КМСЕ обеспечивает контроль за исполнением вступивших в силу постановлений ЕСПЧ) выразил обеспокоенность тем, что уголовное дело было пересмотрено судьей того же суда, которым вынесен первый обвинительный приговор.

При этом КМСЕ не убедили аргументы, что уголовное дело было рассмотрено совершенно иным составом. Доводы российской стороны о процессуальной независимости судей удивительным образом не нашли понимания в Страсбурге.

Более того, в недавнем постановлении по делу «Ревтюк против Российской Федерации» ЕСПЧ и вовсе поставил под сомнение беспристрастность всех судей лишь на том основании, что дочь одного из них, являвшаяся в то же время помощницей другого, была участницей дела, переданного в соответствии с законом на рассмотрение указанного суда.

Фильтрация судей

Не стоит недооценивать ситуацию с предъявляемыми национальным властям жесткими условиями взаимодействия, в частности, критериями отбора судей в ЕСПЧ.

Ярким примером может служить ситуация с Турцией, которая стоит у истоков Европейской конвенции. Правительство этой страны с апреля прошлого года ищет кандидата на замену действующего судьи в ЕСПЧ. 

Парламентская Ассамблея Совета Европы (ПАСЕ) отклонила всех трех турецких кандидатов: Фамиле Арслана, Басри Багчи и Эргина Эргюла. Этот инцидент стал первым в истории ЕСПЧ: ПАСЕ никогда прежде не отвергала даже двух, не говоря уже о всех трех кандидатах из списка. 

Анкара предложила второй список кандидатов, но он также был отклонен Страсбургом. Двое из кандидатов во втором списке даже не прошли оценку и вынуждены были снять свои кандидатуры, чтобы избежать унизительной процедуры.

Отбор судей 

Важно отметить ключевую роль ПАСЕ в этой истории. Некоторые эксперты подозревают, что именно с внутренними проблемами данной организации связано падение доверия к ЕСПЧ. 

Дело в том, что именно члены ПАСЕ участвуют в отборе судей для Страсбургского суда. При этом только за последний год организация оказалась замешана в двух больших скандалах: временном отстранении России от участия в своей работе, а также обнародовании обвинений в коррупции членов Ассамблеи. Излишне пояснять, как именно оба этих факта могли бы непосредственно сказаться на процессе отбора судей, заинтересованных в определенных решениях. 

Коррупционный скандал в ПАСЕ разразился после того, как стало известно, что власти Азербайджана якобы занимались подкупом депутатов Ассамблеи. Как установила следственная группа, некоторые представители организации действительно нарушили положения устава организации во время рассмотрения ситуации в Азербайджане. В частности, бывший президент ПАСЕ Педро Аргамунт, как и ряд других лиц, был уличен в нарушении правил поведения докладчиков Ассамблеи. Также, по мнению следствия, есть основания полагать, что некоторые депутаты были замешаны в коррупционных схемах. 

В апреле этого года ПАСЕ было предложено незамедлительно исполнить рекомендации Группы государств по борьбе с коррупцией по предотвращению конфликта интересов. Тем любопытнее, что парадоксальная ситуация с Грозевым возникла уже после этого.

Завышение выплат

В сообщении Минюста по итогам рассмотрения ЕСПЧ жалобы Навального скептической оценке подвержено «единообразное применение сложившейся практики самого суда», которое подрывают последние решения суда. Одной из самых наглядных иллюстраций этой проблемы служит отсутствие единых критериев определения судом размеров выплат. 

Например, в феврале 2017 года ЕСПЧ присудил более 63 тысяч евро Навальному в качестве компенсации за семь задержаний во время массовых собраний в 2012 и в 2014 годах. Эта сумма в несколько раз превышает средние показатели по аналогичным решениям Страсбургского суда: обычно размер выплат не превышает 5 тысяч евро. В то же время прошлогоднее решение в пользу Навального не является исключительным – общее число присужденных ему компенсаций уже составляет 128 тысяч евро.

По мнению Минюста, «сомнительным является и избранный метод к расчету суммы так называемой «справедливой» компенсации, который демонстрирует необоснованное увеличение суммы по сравнению с аналогичными делами и жалобами на более серьезные нарушения Конвенции».

Манипуляции выплатами

Указанная проблема не ограничивается подозрениями в политической ангажированности суда. Любопытная деталь, косвенно связанная с определением Страсбургским судом размеров выплат, касается Анны Юдковской. Судья ЕСПЧ от Украины является одним из трех секционных президентов – а значит, по правилам суда она должна присутствовать в составе Большой палаты, в частности, на рассмотрении жалобы Навального.

Некоторое время назад Юдковская была заподозрена в мошенничестве. По материалам расследования, судья ЕСПЧ во взаимодействии со своей близкой подругой Н. Севастьяновой-Бернацкой, исполнявшей на тот момент обязанности уполномоченного правительства Украины при ЕСПЧ, добивалась выплат из госказны завышенных сумм денежных компенсаций по решениям ЕСПЧ с последующим присвоением части этих средств. 

В частности, во втором квартале 2016 года Севастьянова-Бернацкая по поддельным документам инициировала выплату в пользу киевской компании «Золотой мандарин» 99,2 млн. гривен из бюджета. При этом из Минюста Украины в секретариат ЕСПЧ было направлено уведомление о выплате компенсации в размере 54,2 млн. гривен. 

Утверждается, что судья Юдковская пользовалась своим служебным положением для того, чтобы Европейский Суд удовлетворился поступившими документами для признания постановления по делу «Золотого мандарина» исполненным, не запрашивая у официальных украинских властей каких-либо подтверждений о сумме фактических выплат.

В этом контексте сомнения в адекватности присужденных Навальному сумм могут приобрести новый смысл. 

Политические приоритеты

В целом, объективная статистика показывает, что при выборе приоритетов в срочности рассмотрения дел ЕСПЧ, вероятно, руководствуется политическими мотивами. Так, например, обращения Навального рассматриваются минимум в три раза быстрее иных жалоб. Об этом свидетельствует Доклад ЕСПЧ 2016 года о долгосрочных перспективах развития правовой системы. В нем указано, что время, необходимое для решения конкретного дела из России, как правило, составляет 10 лет.

«Совершенно очевидно, что жалобы Навального в ЕСПЧ рассматриваются гораздо быстрее остальных. Даже обычного приоритетного порядка. Причём все решения выносятся одно за другим. Бывает, что у обычного человека удачно проскочит обращение, но это один раз, а в случае с Навальным – всегда», - отмечает в этой связи адвокат Дмитрий Аграновский.

Противоречивая практика

Особенно болезненной точкой в ближайшее время в вопросе оценки объективности принимаемых ЕСПЧ решений может стать практика по статье 18 Европейской Конвенции. 

В последнее время ЕСПЧ уделяет повышенное внимание развитию сферы действия этого конвенционного положения, разрабатывая все новые критерии оценки наличия или отсутствия нарушения. При том, что общее количество постановлений с признанием нарушения за всю историю ЕСПЧ равно 12, из которых пять последних постановлений вынесены менее чем за год.

Иными словами, роль статьи 18 в нынешней работе Европейского Суда не соответствует правовой проработанности этой нормы. 

Эксперты отмечают, что позиция ЕСПЧ по статье 18 Конвенции в постановлении по жалобам Навального юридически уязвима и откровенно слаба. Несмотря на уровень Большой Палаты ЕСПЧ, чьи постановления отличаются, как правило, подробнейшим анализом оснований признания или непризнания нарушения Конвенции, в постановлении в отношении Навального такой детальный анализ попросту отсутствует.

Симптоматично, что за несколько месяцев до слушаний по делу Навального Большая палата ЕСПЧ вынесла постановление по делу «Мерабишвили против Грузии», в котором был утвержден тест для рассмотрения последующих жалоб на нарушение статьи 18 Конвенции. Между тем жалобы Навального не проходят этот тест, о чем российские власти аргументированно заявили в своей правовой позиции. Однако в постановлении Большой палаты принципы, заложенные в деле «Мерабишвили», не учтены.

Никакого официального объяснения этому странному факту дано не было.

Перспективы

В заключение стоит заметить, что ЕСПЧ сегодня является едва ли ни последним оплотом оптимистичных надежд на полноценное функционирование международной судебной системы. 

Большинство других транснациональных судебных институтов находятся или близки к стадии упадка и потери авторитета. Эта ситуация во многом вызвана именно подрывом доверия к беспристрастности принимаемых ими решений. 

Так, например, значение МТБЮ было окончательно дискредитировано после обнародования переписки датского судьи Фредерика Хархоффа, из которой стало известно о давлении на судей со стороны занимавшего тогда пост президента трибунала американца Теодора Мерона.

Также на грани распада сейчас находится Международный уголовный суд (МУС) в Гааге, на который некогда возлагали очень большие надежды в плане обеспечения базиса единой системы международного правосудия. Нелестные отзывы он получил из-за неоднозначной позиции по рассмотренным им делам, и формирование этой позиции происходило при участии его представителей.

Характерно, что сегодня представители МУС вынуждены искать доказательства соблюдения объективности в политических вопросах, в частности в отношении России. Одной из последних резонансных тем с участием МУС стало расследование южно-осетинского конфликта, интерес общественности к которому практически иссяк на стадии попыток представителями суда убедить наблюдателей в его беспристрастности. 

Заявления о том, что расследование не будет затрагивать геополитические вопросы и статус Южной Осетии, а также не направлено на возложение ответственности за начало конфликта на какую-либо из сторон, вызвало крайне скептическую реакцию у публики, знакомой с функционированием МУС.

Большая часть ведущих мировых государств (Россия, США, Израиль и др.) отказались участвовать в работе этого суда. Как было сказано в сообщении, опубликованном российским МИДом: «Суд не оправдал возложенных на него надежд и не стал подлинно независимым, авторитетным органом международного правосудия». 

Похожие оценки уже начинают звучать и в адрес ЕСПЧ. Например, действующий Уполномоченный по правам человека в РФ Татьяна Москалькова еще несколько лет назад отмечала, что «ЕСПЧ демонстрирует двойные стандарты и ангажированность». Вероятно, в ближайшее время для сохранения своего статуса и авторитета Страсбургскому суду может потребоваться проведение основательной внутренней реформы.

Валерий Ермолин