Как развитие цифровых технологий повлияло на работу адвоката, можно ли найти «цифровой баланс», чтобы полноценно осуществлять защиту и соблюдать конфиденциальность данных доверителя и какие правила рекомендуется соблюдать защитникам, рассказала в Открытой студии РАПСИ вице-президент Федеральной палаты адвокатов (ФПА) РФ Елена Авакян.

− Елена Георгиевна, добрый день! Вы признанный специалист в области цифровизации. Расскажите, пожалуйста, сегодня мы живем в цифровую эпоху: а какие риски порождают такие обстоятельства для адвокатского сообщества?

− Добрый день, коллеги! На самом деле у адвоката очень много цифровых рисков, не скажу, что на сегодняшний день все сообщество в целом эти риски осознает. Я бы разделила их на три глобальных пласта.

Первый пласт − это риски взаимодействия с клиентом, и это связано главным образом с сохранением адвокатской тайны. Сегодня на самом деле мест утечки адвокатской тайны при электронном взаимодействии огромное множество. Это и публичные ящики электронной почты, это и система хранения данных самих адвокатов. Как правило, система хранения данных адвокатов, кроме самых крупных адвокатских образований, − это в основном жесткие диски компьютеров самих адвокатов.

Зачастую адвокаты пользуются публичными облаками, не всегда даже осознавая, что они это делают. Это то же облако Apple Cloud, это Google-облака, причем зачастую адвокаты подписаны на них по умолчанию за счёт того, что они пользуются соответствующими мобильными телефонами. Мало кто осознаёт, что, используя, например, мобильные средства сканирования, на самом деле все образы мы сохраняем в облака.

И полное осознание того, как эти облака функционируют, как оттуда может случиться утечка данных, каким образом эти данные могут обобщаться и анализироваться − опять же на сегодняшний день далеко не всеми осознаётся тот объем рисков, который связан с хранением данных в облачных пространствах.

Кроме того, большинство этих облачных пространств, естественно, не домицилированы в России. Мы все знаем, что сегодня крупные корпорации предпочитают платить штрафы за отказ перенести сервера в Россию, нежели производить этот перенос. И, соответственно, и данные у них находятся за пределами страны.

Это первый аспект: сохранение адвокатской тайны, взаимодействие в режиме сохранения адвокатской тайны. 

Опять же не нужно забывать, что вся переписка, которая ведется в мессенджерах, − она сегодня сохраняется и при запросах правоохранительных органов может передаваться. 

Соответственно, то же самое, только с большей тщательностью подходов, с решением суда. Но тем не менее также может быть обеспечен доступ к ящикам электронной почты. 

Это нужно четко осознавать и, соответственно, при любых конфиденциальных взаимодействиях либо использовать защищенные каналы связи, которые есть у определенного числа адвокатов, либо прибегать к традиционным методам взаимодействия, в том числе к очному взаимодействию.

Второй большой пласт − это пласт персональных данных. Сегодня адвокаты вынужденно обрабатывают персональные данные своих доверителей, персональные данные своих контрагентов и так далее. Опять же, крайне мало кто из адвокатов и даже из адвокатских образований осознает, что на самом деле вопрос: является ли адвокатское образование оператором данных? Скорее да, чем нет.

Является ли адвокат оператором данных? Мы считаем, что скорее нет, чем да, но тем не менее, если адвокат одновременно является адвокатским кабинетом, то есть адвокатским образованием, то скорее да, чем нет.

И вот из этой парадигмы исходя, обработка персональных данных (может вызывать − прим. ред.) возможные штрафы, связанные с обработкой персональных данных. Получение согласий, хотя согласия довольно устаревшие инструменты, конечно, сегодня и правопорядок задумывается о том, чтобы постепенно уходить от согласия как такового и трансформировать его в иные формы. Цель обработки персональных данных − сохранение этой информации.

И третий глобальный пласт − это цифровая гигиена взаимодействия с цифровым пространством, имея в виду записывающие устройства, умные дома, smart-ТВ и так далее. То есть то, что неусыпно за нами следит, записывает наше передвижение, записывает то, что происходит вокруг него, снимает звук и так далее.

Да, безусловно, затевалось это для таргетированной рекламы, для обеспечения большего удобства и комфорта, но здесь тоже нужно четко понимать, что то, что что-либо фиксирует, в какой-то момент может это что-то раскрыть. И поэтому любая беседа, которая казалась тебе конфиденциальной в присутствии smart-ТВ, становится неконфиденциальной. 

Причем, что самое печальное в этой истории, − мы не знаем, где у этого «голова». Мы до конца не понимаем, я имею в виду обыденное «мы», где сохраняются эти данные и куда они передаются. 

Ну, например, в моем доме я понимаю, что я очень цифровой юрист, человек, который всю жизнь свою посвятил этому, поэтому нет ни smart-ТВ, ни умных колонок, никаких звукозаписывающих устройств. И даже для мобильных телефонов у меня есть соответствующий ящик, куда помещаются мобильные телефоны, когда мне нужно провести те или иные переговоры. Многие скажут: паранойя. Возможно, но в вопросе цифровой гигиены я считаю, что можно, конечно, перебдеть, но лучше так, чем недоглядеть и потом оказаться в ситуации, когда ты невольно нарушил нормы этики, разгласив тайну своего доверителя, проявив недостаточное, скажем так, брежение относительно своих обязанностей в части цифровой гигиены.

И, наверное, самое главное, это касается не только адвокатов, это касается всех. Есть такая фраза: «береги честь смолоду». Цифровую честь тоже необходимо беречь с самого начала, потому что как только мы начинаем упиваться иллюзией, что цифровое пространство анонимно, что нас никогда там не отследят, мы оказываемся в ловушке этих отношений. И вот это такой дополнительный бонусный, как бы четвертый пункт. 

Очень многие наши коллеги ведутся на простоту сервисов различных электронных возможностей. Например, довольно просто получить доступ к условно закрытой информации. И если есть такая возможность, многие наши коллеги легко пользуются этой информацией. А потом очень удивляются, когда возникают попытки возбудить уголовное дело, когда они оказываются в центре скандалов, связанных с утечкой соответствующих данных, уже государственных. А не дай Бог, еще данных, содержащих те или иные виды тайны.

Когда я вижу это, и вот спрашиваю коллег: «А почему?» − «Ну все ж так делают. Это так просто. Я зашел и все получил». Вот сегодня адвокат не может себе этого позволить. Куда бы вы ни заходили, что бы вы ни получали, в каких бы запрещенных в том числе социальных сетях вы не размещали информацию, вы должны чётко осознавать юридические последствия. Да, сейчас, в сию секунду, за вами не придут, к вам никто не предъявит претензии, но эти данные накапливаются, они сохраняются, и это может быть бумерангом через год, через два, через десять лет.

И хочу в этом смысле напомнить, что когда-то схемы налоговой оптимизации казались такими простыми, и все их применяли, и все так делали. Это не помешало в последующем государству преследовать тех, кто этими схемами пользовался.

То же самое и с цифровой повесткой. Те, кто сегодня с большой легкостью проходит с чужими логинами и паролями в картотеку арбитражных дел, должны понимать, что картотека арбитражных дел − это государственный ресурс.

Когда мы его делали, мы чётко осознавали, что нам нужна глобальная прослеживаемость. Картотека арбитражных дел 75 лет хранит все логи. Нет, у неё пока столько нет, но предполагалось, что она 75 лет будет хранить все логи. С IP-адресами компьютеров, с территориальными привязками. И получается, что даже если мы захотим это скрыть, при желании это можно будет найти.

− А зачем заходить в картотеку по чужому паролю?

− Ну как зачем? Затем, что логин и пароль стороны дают значительно меньше возможностей, чем логин и пароль, например, помощника судьи. Коллеги, я сейчас говорю не только про адвокатов, коллеги юристы, которые раньше работали в судах, очень часто пользуются логином и паролями своих судей, которые им доверяли свои логины и пароли.

Заходят, в общем-то, в свои материалы, они не идут никуда дальше, но это все равно проход через чужие двери. Вопрос, есть ли здесь состав уголовного преступления? Он сейчас правопорядком как раз тестируется. Но то, что это однозначно можно выявить, мне кажется, сегодня нет ни у кого сомнений. И это касается абсолютно всех государственных и окологосударственных систем.

Вот эта лёгкость, с которой мы используем чужие ключи, поскольку кажется, что в электронном пространстве это всё «игрушечное». Сегодня это не так. И на примере блогеров, с которыми за последние годы произошло много неприятного, в том числе уголовно-правовых последствий их деятельности — им тоже казалось, что они «играют». Им тоже казалось что вот они получают шальные деньги в интернет пространстве и никто и никогда не будет задавать им вопросы. Сегодня мы имеем целый ряд уголовных дел. 

Мы вынуждены объяснять в том числе и нашим коллегам  юридическим блогерам, что время «игровых» историй прошло. Сегодня блогерство − серьезный бизнес и адвокат, когда он становится блогером, должен еще пройти между Сциллой и Харибдой соответствующих этических норм и правил, связанных с адвокатурой и соответствующих налоговых реалий, связанных уже с отношением государства к блогерству как бизнесу. И нигде с этого тонкого лезвия не упасть, чтобы не оказаться раздавленным вот этой вот махиной. Поэтому здесь наверное нужно нужно главный риск выявить.

Адвокатура и адвокаты никогда не были глубоко погружены в правовое регулирование цифровых технологий. Крайне мало кто из коллег вообще готов в это погружаться и вот одна из целей и задач, которые мы ставили себе при создании комплексной информационной системы адвокатуры России — это не только создать адвокатам комфортное пространство доверия, в котором они смогут большую часть операций осуществлять, понимая, что это внутри корпоративная система.

Не только создать блог взаимодействия с государством, на котором мы последний год активно работаем, в том числе и занимаемся преобразованием нашей программы и перевод ее на российское программное обеспечение. Это очень серьезный трансформационный процесс, который мы вынуждены сейчас проходить, немножко притормаживая глобальное развитие системы.

Одна из целей комплексной информационной системы адвокатуры России − это как раз научить адвоката работать с такими комплексными сложными системами, ежедневно с ними взаимодействовать, понимать, как это взаимодействие осуществляется, и учиться, и осознавать ту глубину угроз, с которой каждый из нас сегодня будет сталкиваться. Потому что количество правонарушений в офлайн сфере снижается, количество правонарушений в онлайн сфере растет по экспоненте.

И чтобы быть полезным своему доверителю, адвокату придется научиться взаимодействовать с этим пространством лучше, чем доверитель. Научиться защищаться от этого пространства лучше, чем доверитель. Осознать это пространство, не бояться его и обеспечивать доверителю спокойствие, в том числе и в этом пространстве. 

Вот тогда наша профессия никуда не уйдет, потому что последнее, что готов увидеть доверитель в глазах своего адвоката и в глазах своего врача, − это панический ужас.

Поэтому адвокат должен всегда сохранять уверенность, а для этого нужны знания. Повышение уровня знаний адвоката в области IT, глобальных информационных технологий, повышение навыков адвоката в работе с этими технологиями. Это и есть одна из основополагающих наших задач.

И это и есть, наверное, основной метод снижения тех рисков, про которые мы сегодня с вами говорили.

− У нас с вами получилась хорошая лекция: настоящий ликбез для всех адвокатов. Огромное Вам спасибо!