Суд присяжных в России переживает третий этап своей новой истории. На его внедрение стране потребовалось больше десяти лет, но именно в последние годы начались решительные перемены. На днях председатель Верховного суда (ВС) РФ Вячеслав Лебедев заявил о возможности дальнейшего увеличения количества составов преступлений, дела по которым будут рассматриваться с участием присяжных заседателей.
РАПСИ изучило, насколько эффективно происходит интеграция этого института в отечественную судебную систему, с какими проблемами приходится сталкиваться присяжным заседателям.
Для начала вспомним, с чего начиналось возрождение судов присяжных в современной России.
Первым шагом стало принятие в 1989 году «Основ законодательства Союза ССР и союзных республик о судоустройстве», который устанавливал, что вопрос виновности подсудимого по делам о преступлениях, за совершение которых предусмотрена смертная казнь либо лишение свободы на срок свыше 10 лет, может рассматриваться судом присяжных.
Затем Конституция РСФСР установила, что «рассмотрение гражданских и уголовных дел в судах осуществляется коллегиально и единолично; в судах первой инстанции — с участием присяжных заседателей, народных заседателей либо коллегией из трех профессиональных судей или единолично судьей».
Сторонники суда присяжных ожидали, что с его помощью удастся повысить качество расследования уголовных дел, их оппоненты сомневались в способности представителей народа к отправлению правосудия, ожидая его превращения в декоративный институт российского правосудия.
Есть и очевидный недостаток — долгосрочность процедуры, когда присяжные заседают месяцами, прежде чем вынести вердикт. Хотя судьями-профессионалами такое дело может быть рассмотрено за пару недель. Бывает, что коллегия присяжных распадается, тогда все судебное следствие приходится начинать сначала.
Институт присяжных вводился поэтапно
В современной России суды присяжных действуют с 1993 года. В порядке эксперимента они появились в Ивановской, Московской, Рязанской, Саратовской областях и Ставропольском крае, а с 1 января 1994 года — в Алтайском и Краснодарском краях, Ростовской и Ульяновской областях.
В 2004 году присяжные коллегии заработали уже во всех субъектах РФ, за исключением Чеченской республики. Их компетенция была небольшой — с участием присяжных рассматривали уголовные дела примерно по 50 составам преступлений, потом и этот список был сокращен — забрали дела о терроризме, взяточничестве, вооруженном мятеже… а после — и дела, по которым обвинялись женщины, люди пожилого возраста и несовершеннолетние (исходя из того, что к ним не может применяться смертная казнь, следовательно, суд присяжных им не нужен).
Когда в начале 2000-х присяжные были уже почти во всех региональных судах, то есть их число увеличилось примерно в десять раз, рассматриваемое ими количество дел, уменьшилось наполовину. Тенденция повторялась последующие годы: например, если в 2013-м присяжные вынесли вердикт по 542 уголовным делам, то спустя год их количество уменьшилось до 310.
И все же ожидания оправдались, введение суда присяжных способствовало состязательности сторон в уголовном судопроизводстве. С их появлением в законе впервые появилось право прокурора на стадии судебного разбирательства отказываться от обвинения в части или полностью. Резко повысилось качество предварительного расследования. Их внедрение позволило упразднить громоздкий институт доследования, в результате чего сократились общие сроки рассмотрения дела.
В результате с 2004 по 2014 годы процент оправданий присяжными колебался от 13 до 20%.
Следующий этап деформации этой формы судопроизводства начался в 2015–2016 гг.
После встречи с правозащитниками в 2014 году президент РФ Владимир Путин заявил о необходимости распространить институт присяжных заседателей сверху вниз: на уровнях и областных, и районных судов.
Спустя год президент повторил свою мысль в послании Федеральному собранию, предложив расширить роль института присяжных при возможном сокращении их количества в суде до 5-7 человек. Инициативу поддержал Верховный суд, заявив, что в таком оптимальном виде «сократятся расходы на функционирование данного института».
В марте 2016 года президентский законопроект был внесен в Госдуму, а уже в июне того же года документ был подписан главой государства.
Изменения заработали: число составов преступлений, попадающих под эту форму судопроизводства, снова увеличилось. Присяжным стали подсудны уголовные дела, по которым не может быть назначено наказание в виде пожизненного лишения свободы или смертной казни, в том числе по ст. 105 УК РФ («Убийство») и ч. 4 ст. 111 УК РФ («Причинение тяжкого вреда здоровью, повлекшее по неосторожности смерть»).
Поправки в закон предусматривают и другие статьи УК, но дела по ним встречаются крайне редко: это ст. 317 («Посягательство на жизнь сотрудника правоохранительного органа»), ст. 277 («Посягательство на жизнь государственного или общественного деятеля»), ст. 295 («Посягательство на жизнь лица, осуществляющего правосудие или предварительное расследование») и ст. 357 («Геноцид»).
Как результат, за первое полугодие 2018 года присяжные в столице оправдали более половины подсудимых. Однако «народный» суд по-прежнему остается недоступным для основной массы обвиняемых, поскольку его компетенция не распространяется на кражи, мошенничество, преступления при осуществлении предпринимательской деятельности.
За присяжными осталось право самостоятельно выносить свои вердикты, но численность их коллегии сократилась с 12 до 8 на областном уровне и до 6 на районном. Защитники негодовали, что это ставит «под удар» объективность и беспристрастность приговора, ведь на маленькую коллегию будет проще оказать давление. В некоторых исследованиях говорится, что оправдательные вердикты, как правило, выносятся при появлении сомнений в позиции обвинения хотя бы у двух присяжных, но «чем меньше коллегия, тем она сплоченней, вероятно, что дискуссия там даже не начнется».
В Верховном суде объяснили этот «вынужденный» шаг тем, что собрать присяжных зачастую трудно, да и обходятся они недешево. Например, в Якутию присяжных приходится возить на вертолетах. А ведь помимо транспортных и командировочных расходов им полагается еще и оплата труда. Таким образом, рассмотрение одного дела с участием народных заседателей обходится государству в 150-300 тысяч рублей.
Суды к тому же зачастую сталкиваются и с нежеланием россиян участвовать в таких процессах — не все кандидаты по первому требованию являются в суд, ссылаясь на занятость или плохое самочувствие.
Так, например, в 2017 году Приморский краевой суд четыре раза пытался создать коллегию присяжных заседателей для третьего слушания дела членов группировки «приморских партизан», которые обвинялись в убийстве четырех жителей одного из поселков. Коллегию созывали в феврале, марте, апреля и мае, но каждый раз количество явившихся кандидатов оказывалось недостаточным. В ходе первого судебного процесса над группировкой коллегию присяжных заседателей удалось сформировать лишь с шестой попытки, в ходе второго — с девятой.
В результате на будущее возникла идея — ввести административную ответственность для кандидатов в присяжные, которые без достаточных оснований не являются в суд для формирования коллегии. Хотя сами присяжные зачастую объясняют такое свое поведение боязнью преследования как со стороны преступников, так и правоохранителей.
Независимость присяжных от мнения следствия и прокуратуры по-прежнему стоит под сомнением
С одной стороны, «народный суд» выполняет свою функцию — обеспечить справедливое разбирательство, с другой — обе стороны уголовного процесса по-прежнему сомневаются в непредвзятости народных заседателей. Юристы продолжают спорить — готовы ли присяжные выносить вердикты на основании доказательств, а не личных симпатий? Некоторые убеждены, что это возможно, если предоставить им больше гарантий.
В прошлом году в Краснодарском крае против старшины коллегии присяжных возбудили дело за чрезмерную привязанность к подсудимому. Ее обвинили в попытке организовать голосование заседателей за его невиновность, то есть, как заявили в полиции, «воспрепятствовать осуществлению правосудия». И даже после отстранения от должности она пыталась переубедить уже бывших коллег, даже предлагая им взятки.
Кстати, именно из-за сомнений в объективности и беспристрастности присяжных в 2010 году и предлагалось сократить подсудность им некоторых категорий дел – ведь эмоции и колебания в серьезных вопросах неуместны.
Между тем, в аналитической справке Федеральной палаты адвокатов (ФПА) перечислены основные проблемы с судом присяжных: «Неосновательное снятие председательствующим судьей вопросов защиты, удаление защитников из зала заседаний, давление на присяжных со стороны суда, неоправданно большое число отмен оправдательных вердиктов вышестоящим судом – все это стало характерной чертой российского судебного процесса с участием присяжных заседателей».
В прошлом году юристы жаловались на случаи, когда прокурор заходил в комнату к присяжным, чтобы рассказать «провокационные» факты о подсудимом. Также дискуссии в профессиональной среде вызвали новые разъяснения о работе присяжных, в которых адвокатам запрещено говорить перед заседателями о пытках, которым подвергали обвиняемого, а также критиковать следствие или допустимые доказательства.
Нужна специальная судебная процедура проверки фактов воздействия на присяжных
Российские эксперты в настоящее время указывают на отсутствие механизмов защиты присяжных от непроцессуальных форм воздействия со стороны участников процесса, без которых присяжные немотивированно покидают коллегию, что зачастую ведет к ее распаду и затягиванию процесса.
Для сравнения — в европейских странах заседателей, участвующих в процессах по громким делам, сопровождает охрана, а их имена и адреса известны лишь узкому кругу посвященных.
Совет по развитию гражданского общества и правам человека (СПЧ), к примеру, считает одной из первостепенных задач — оградить присяжных от так называемого «оперативного сопровождения». Учитывая, что стороны процесса не видят, каким образом отбирают присяжных, в состав последних попадают люди, которых нет в списках присяжных, а именно заступники правоохранительных органов.
Вместе с тем, правозащитники озвучивали и другие нарушения, сопутствующие составлению этих списков: когда в ходе случайной выборки все присяжные оказывались из одного города и были расставлены по алфавиту, или когда кандидатов заранее обзванивали и узнавали, на какой месяц их записать.
Между тем в январе этого года в рамках дела «Никотин против РФ» Европейский суд по правам человека (ЕСПЧ) посчитал, что в России присутствует формальная реакция на сигналы о влиянии на присяжных. В Страсбурге пришли к выводу, что проверка таких жалоб сводится к получению отписок, «суррогатов» показаний, не подтверждающих и не опровергающих факты такого воздействия.
Впервые ЕСПЧ обозначил наличие этой проблемы в 2017 году, рассматривая дело «Тимофеев против России». В своем Постановлении Европейский суд указал на необходимости определенных поправок в законодательство, подразумевая введение специальной судебной процедуры проверки сведений о незаконном воздействии на присяжных заседателей по аналогии с некоторыми зарубежными моделями такого производства.
Например, в ряде западных стран, судья допрашивает присяжного заседателя под присягой, чтобы определить, имело ли место неправомерное поведение, позволяющую судье допрашивать по данному вопросу присяжных заседателей. «Проверка этих сведений должна осуществляться путем обязательного выяснения этих фактов у присяжных заседателей в процессуальном режиме, с удалением остальной коллегии из зала», говорилось в решении ЕСПЧ.
Расширение компетенции судов присяжных приведет к улучшению качества предварительного следствия
По словам члена СПЧ, судьи Конституционного суда РФ в отставке Тамары Морщаковой, у существующего института присяжных есть большой потенциал, поскольку именно он может повысить уровень доверия граждан к правосудию.
При этом большинство экспертов в области права сходятся во мнении, что улучшений показателей можно добиться лишь путем возвращения суду присяжных утраченных позиций и за дальнейшее расширение его компетенции, например, распространить его юрисдикцию на максимально широкий круг уголовных дел, в том числе на дела по обвинению в экономических и должностных преступлениях. Была и идея отдать присяжным некоторые гражданские споры, например, семейные или трудовые.
Пока же количество рассмотренных дел с участием присяжных заседателей катастрофически мало по сравнению с общим количеством уголовных дел.
По данным Судебного департамента при ВС, в 2017-м с участием присяжных заседателей было рассмотрено 224 дела, а за первую половину 2018-го всего 97 дел в отношении 170 человек, из которых 24 были оправданы. На практике же, дознаватели, напротив, зачастую предлагают обвиняемым отказаться от суда присяжных, или переквалифицируют преступление так, чтобы оно не могло рассматриваться коллегией присяжных. В результате суда присяжных просят лишь 10-12% тех, кто имеет на это право, а из них потом 17% отказываются от своей просьбы.
«Суд присяжных является самой эффективной и справедливой формой уголовного судопроизводства в нашей стране, о чем красноречиво говорит статистика вынесения оправдательных приговоров, выносимых с участием и без участия присяжных. Вместе с тем, и нынешнюю ситуацию с рассмотрением дел с участием присяжных заседателей я бы не назвал отличной», — считает адвокат Андрей Гривцов.
Иные проблемы института
Европейский суд по правам человека обратил внимание на несовершенство механизма расследования случаев давления на присяжных и предложил внести поправки в российское законодательство.
Несмотря на то что в российских судах существует довольно эффективный механизм защиты присяжных, отдельные случаи давления все же встречаются, и проверка заявлений о таком давлении в силу неурегулированности вызывает процессуальные сложности.
Другой проблемой является встречающаяся низкая активность присяжных заседателей в исследовании всех обстоятельств дела.
Всецело полагаясь на председательствующего многие присяжные не используют в полной мере свои права, например, не задают вопросы, или банально стесняются просить разъяснить им нормы закона.
Адвокат Гривцов проводит живой пример: «Сейчас я в качестве защитника участвую в уголовном деле по обвинению Елисеева, Ястребова, Тишинева и других лиц в совершении убийства, сопряженного с похищением (гиперссылка). Защиту постоянно ограничивают в представлении доказательств и вообще в содержании защитных выступлений, в частности, не допустив до исследований с участием присяжных не менее половины представленных защитой доказательств, оправдывающих подсудимых, в том числе и многочисленных свидетелей защиты. Создается впечатление, будто председательствующий работает на обвинительный приговор».
Присяжные оправдывают обвиняемых в каждом третьем деле, и, по словам экспертов, Генеральной прокуратуре такой результат объясняют низким качеством расследования.
«К сожалению, вышестоящие суды излишне строго относятся к вынесенным с участием присяжных заседателей оправдательным приговорам, и зачастую сквозь пальцы смотрят на нарушения, допущенные при вынесении приговоров обвинительных. Впрочем, последние законодательные изменения в области расширения подсудности дел, рассматриваемых присяжными, показывают, что власть все же чувствует запрос общества на справедливое правосудие, и остается надеяться, что данные позитивные изменения будут происходить и далее», — говорит адвокат Гривцов.
