Специально приглашённый на процесс по делу командарма Филиппа Миронова председатель Чрезвычайного Трибунала объяснил, почему подсудимый был помилован несмотря на участие в мятеже против большевиков и контрреволюционную деятельность. 

Власть всегда готова протянуть руку примирения, если она видит перед собою людей, впавших в заблуждение, уверяет судья. Правда, свои «ошибки» необходимо искупить кровью.

РАПСИ продолжает знакомить читателей с правовыми новостями столетней давности, на дворе 6 декабря 1919 года.*


Почему помилован Миронов?

Перед Чрезвычайным Трибуналом стояла следующая задача. С одной стороны, Миронов нарушил боевой приказ, вступил в стычки с красноармейскими частями, резал телеграфные провода, — одним словом, действовал как мятежник. В условиях гражданской войны за такое преступление может быть положена только одна мера наказания — расстрел. С другой стороны, Миронов совершенно искренно раскаялся в своем преступлении и дал торжественное обещание впредь всю свою жизнь посвятить борьбе за Советскую власть. Кроме того, у Миронова имеются большие заслуги перед революцией: с самых октябрьских дней он стоял в наших рядах, активно боролся с Красновым, занимал ответственные командные посты. Все это говорило за то, чтобы Миронову сохранить жизнь.

Вынося свой приговор, Чрезвычайный Трибунал ни на минуту не забывал, что перед ним находится представители трудового казачества, союз с которым не только возможен, но и диктуется всем характером, всем существом Советской власти. Приговорив Миронова и мироновцев к расстрелу, надо было их амнистировать и тем самым показать, что Советская власть всегда готова протянуть руку примирения, если она видит перед собою не злостных контрреволюционеров, а людей, впавших в заблуждение и готовых кровью искупить свою ошибку. Миронов же такую готовность выразил. Вот выдержка из его заявления, поданного на имя Чрезвычайного Трибунала:

«Вчера, 6-го, я вместе с моими товарищами осужден к расстрелу за страшное преступление, совершенное нами перед пролетариатом и Советской властью.

Принося раскаяние, прошу Революционный Трибунал ходатайствовать перед центральной властью о помиловании меня и всех моих товарищей, вернуть нас всех к жизни, чтобы мы, и особенно я, могли отдать все силы наши и умы на борьбу с буржуазией за диктатуру пролетариата».

И дальше: «И если бы это было нам даровано (т.-е. жизнь), я за себя и моих товарищей даю торжественное обещание отдать жизнь до последней капли крови на борьбу с контрреволюцией и капиталом за торжество социальной революции и коммунистического строительства. Нет такой задачи, которой я и мои товарищи не выполним».

Приведенные выдержки сами говорят за себя, — Миронов раскаялся, Миронов понял, в какую невероятно преступную ошибку он впал. Миронов дал клятвенное обещание загладить свою вину перед Советской республикой ценою своей крови. То же самое сделали и мироновцы. Перед нами яркий показатель того, как средняк, сбитый с толку, качнувшийся в сторону врагов Советской власти, вновь возвращается к ней, вновь стремится идти бороться рядом с ее верными сынами.

Миронова надо было помиловать, ибо он не классовый наш враг, а средняк, впавший в жестокую ошибку и покаявшийся в ней.

Пусть же мироновская история послужит хорошим уроком всем среднякам: трудовому крестьянству и трудовому казачеству. Смысл этого урока таков: происходящая сейчас гражданская война может кончиться либо диктатурой пролетариата, либо диктатурой Деникина и идущей за ним буржуазной своры. Третьего выхода нет и быть не может. Прочь поэтому всякие колебания. Пусть каждый отдаст себе ясный отчет, за кого он — за белых или за красных. Всякий, кто попробует примащиваться между белыми и красными, будет безжалостно раздавлен. 

Миронов и мироновцы поняли это. Должны понять это и все трудовые казаки и крестьяне.

Бывший председатель Чрезвычайного Трибунала по делу Миронова Д. Полуян.

(Известия В. Ц. И. К.)

Подготовил Евгений Новиков 


*Стилистика, орфография и пунктуация публикаций сохранены