Ради увековечивания памяти мирного населения Советского Союза, подвергшегося изгнанию и истреблению в годы Великой Отечественной войны, РАПСИ изучило архивные материалы, свидетельствующие о геноциде граждан СССР.

Утреннее заседание 3 января

Нюрнберг, 3 января. Трибунал для допроса вызывает свидетеля обвинения Отто Олендорфа. В процессе допроса устанавливается, что Олендорф в последнее время занимал пост начальника третьего управления главного имперского управления безопасности, что он был членом гитлеровской партии и штурмовых отрядов с 1925 года, а также состоял в СС с 1926 года.

Олендорф дает подробные объяснения по поводу организации и назначения так называемых эйнзацгрупп и эйнзацкоманд, действовавших в Восточной Европе. Свидетель сообщает, что эйнзацгруппы, это – подвижные подразделения «полиции безопасности», придававшиеся армиям, направлявшимся на Восточный фронт. Эйнзацгруппы делились на эйнзацкоманды. Деятельность тех и других руководилась шефом «полиции безопасности и СД». Свидетель сообщает о том, что существовало 4 таких оперативных группы: «А», «В», «С» и «Д». Олендорф с июня 1941 года по июль 1942 г. возглавлял оперативную группу «Д», приданную 11-й армии. По его показаниям, группа «Д» действовала в районе Южной Украины. Вместе с армией она передвигалась из гор. Черновцы в Могилев-Подольск, Одессу, Николаев, Херсон, Мелитополь, Мариуполь, Таганрог, Ростов и Крым. В ее задачи, наряду с повседневной работой «полиции безопасности и СД», входило убийство евреев, а также советских и партийных активистов. Перед выступлением в поход против Советского Союза, показывает свидетель, Гиммлер лично инструктировал командование групп и армии и указал им, чтобы они оказывали соответствующую поддержку эйнзацгруппам и командам. Летом 1941 года Гиммлер был в Николаеве и лично передал руководителям и личному составу эйнзацгрупп и командам приказ об убийстве евреев и советских активистов.

Массовые казни 

Представитель американского обвинения полковник Эмин спрашивает у свидетеля, каким образом командующий 11-й армией наблюдал за деятельностью оперативной группы «Д». Олендорф отвечает, что в Николаеве был получен приказ командующего 11-й армией о том, что убийства евреев и советских активистов должны были производиться только на расстоянии 200 километров от командного пункта армии. В Симферополе же, сообщает Олендорф, командующий отдал другое распоряжение, в котором он требовал ускорить ликвидацию этих слоев населения, мотивируя свое требование тем, что тогда в Симферополе свирепствовал голод и не хватало жилищ. Олендорф сообщает, что с июля 1941 г. до июня 1942 г. оперативные команды эйнзацгруппы «Д» уничтожили около 90 тысяч мужчин, женщин и детей. Отчеты других оперативных групп, продолжает свидетель, показывают, что они проводили «ликвидацию» в еще больших масштабах, чем группа «Д». Свидетель рассказывает о том, что он присутствовал на двух массовых казнях, когда проводилось «всеобъемлющее изъятие евреев». Их созывали под предлогом переселения и увозили обычно в какое-либо естественное углубление или противотанковый ров. Олендорф говорит, что жертвы быстро доставлялись к месту казни на грузовиках и расстреливались. Драгоценности, принадлежавшие обреченным на смерть, отбирались еще при их регистрации. Верхняя одежда также снималась с жертв перед их казнью. В других эйнзацгруппах, показывает Олендорф, порядок уничтожения был другой. Там это осуществляли путем индивидуальных расстрелов.

Полковник Эмин спрашивает: Скажите, женщин, мужчин и детей казнили одинаково?

- До весны 1942 г., - отвечает Олендорф, - одинаково. Затем последовал приказ Гиммлера о том, чтобы женщин и детей уничтожали только при помощи душегубок.

Машины-душегубки

Затем Олендорф довольно подробно рассказывает о применении эйнзацгруппами и командами машин-душегубок. Внешне, говорит он, нельзя было догадаться о назначении этих автомашин. Ничего не подозревающие жертвы погружались в душегубку, которая направлялась к месту, где обычно производились казни. После того как машина трогалась, газ из выхлопной трубы направлялся в кузов душегубки. Через 10-15 минут находившиеся там люди погибали. Эти душегубки обычно вмещали по 10-15 человек.

Представитель советского обвинения полковник Покровский со своей стороны хочет задать свидетелю несколько вопросов.

Напомнив Олендорфу, что, по его показаниям, он присутствовал в качестве инспектора при массовых казнях мирных советских жителей, полковник Покровский спрашивает свидетеля, по чьему приказанию Олендорф инспектировал расправы с населением. На это Олендорф отвечает, что на казни он приезжал по собственной инициативе.

Дальнейшим допросом полковник Покровский устанавливает, что всегда, когда представлялась возможность, при совершении казней присутствовал кто-нибудь из высших руководителей штаба эйнзацкоманд. Он должен был удостовериться, насколько выполняются условия, поставленные Олендорфом при совершении казней. Эти условия, по словам Олендорфа, заключались в соблюдении негласности метода казней, а также в наблюдении за изъятием собственности казненных; хотя ценные предметы отбирались у жертв еще до казни, но могли быть случаи, что отдельным лицам удавалось утаить золото, серебро и деньги. В задачу инспекторов входилов частности, обеспечение полного изъятия ценностей, принадлежавших убитым.

Уточняя технику удушения мирных советских жителей в газовых автомобилях, полковник Покровсвкий спрашивает свидетеля, по каким соображениям в «душегубках» казнили, главным образом женщин и детей.

- По этому поводу был приказ Гиммлера, - отвечает Олендорф.

Далее представитель советского обвинения, напоминает, что, по заявлению изобретателя газовых автомобилей, смерть в этих машинах была особенно мучительной, задает вопрос: наблюдал ли кто-нибудь за поведением казненных в «душегубках»?

Свидетель отвечает, что, по донесениям врачей, которые наблюдали за удушением жертв, последние будто бы не испытывали никаких ощущений до наступления смерти.

Тогда полковник Покровский спрашивает Олендорфа, почему же члены оперативных команд охотнее занимались расстрелами, чем казнями посредством «душегубок».

Как устанавливается из последующего допроса, вид удушенных женщин и детей был настолько страшным, что даже матерые гитлеровские палачи, привыкшие ко всяким «ощущениям», не могли его вынести.

Вслед за этим ряд вопросов свидетелю задает защитник Кальтенбруннера адвокат Кауфман. Косвенными вопросами он пытается доказать, что Кальтенбруннер якобы имел собственное мнение по ряду политических вопросов, расходившееся с общими установками, что после смерти Гейдриха Кальтенбруннер будто бы стал проводить более мягкие меры, и что он вообще не имел полномочий направлять людей в концентрационные лагери или освобождать их оттуда. Однако свидетель не припоминает ни одного факта, который позволил бы подтвердить вопросы, поставленные защитником.

К допросу свидетеля Олендорфа приступает член Международного Военного Трибунала от СССР генерал Никитченко. Он спрашивает, какие функции стала выполнять эйнзацгруппа в тот период, когда она, по словам свидетеля, получила задачи военного порядка и находилась под непосредственным командованием руководителя полиции безопасности на оккупированной территории.

Олендорф отвечает, что эйнзацгруппа стала тогда боевой единицей.

- В своих показаниях вы говорили, - спрашивает далее генерал Никитченко, - что эйнзацгруппа имела целью уничтожение евреев и комиссаров. А к какой категории вы относили детей? По каким мотивам истребляли детей?

- Был приказ о том, - отвечает Олендорф, - что еврейское население должно быть уничтожено полностью.

- В том числе и дети?

- Да.

(Известия, 4 января 1946 г.) 

*Стилистика, орфография и пунктуация публикации сохранены